Курт Валландер понял, что страх, который он неоднократно ощущал, находясь в Риге, и в самом деле предупреждал его об опасности. Что, если ему следует быть гораздо более осторожным, чем он предполагал? Нет никаких сомнений, что те, кто убил людей со спасательного плота и майора Лиепу, не остановятся еще перед одним убийством.
Комиссар пересек улицу и посмотрел на окна. Байба Лиепа должна все знать, подумалось ему. Но почему она сама не пришла в охотничий домик? За ней следят? Именно поэтому они называют меня «господин Экерс»? Зачем Упитис разговаривал со мной? Кто такой Упитис? Кто подслушивал наш разговор за дверью, из-за которой выбивалась полоска света?
Интуиция, подумал он. Здесь Рюдберг использовал бы свое уникальное воображение.
Майор Лиепа возвращается из Швеции. Он составляет рапорт для полковника Путниса и полковника Мурниерса. Затем едет домой. Какой-то факт, упоминающийся в его отчете о ходе расследования в Швеции, настолько важен, что кто-то немедленно выносит ему смертный приговор. Лиепа приезжает домой, ужинает вместе с женой, показывает ей книгу, подаренную шведским полицейским по фамилии Валландер. Он рад вновь оказаться дома, ему и в голову не приходит, что сегодняшний вечер — последний в его жизни. Но когда его убивают, его вдова обращается к шведскому полицейскому, выдумывает господина Экерса, и человек, называющий себя Упитис, допрашивает его, чтобы выяснить, что тот знает и чего не знает. Полицейский из Швеции приглашен для оказания помощи, однако неясно, каким образом он должен ее оказать. Очевидно, что преступление связано с нестабильной политической ситуацией в стране, и ключом к разгадке является убитый майор Лиепа. Но тут появляется еще один фактор, который следует добавить к уже имеющимся. Политика. Не об этом ли говорил в свой последний вечер майор со своей женой? Около одиннадцати раздается телефонный звонок. Никто не знает, кто звонил, но, по-видимому, майор даже не догадывается о том, что это предвещает исполнение смертного приговора. Он говорит жене, что должен отлучиться по служебным делам, и уходит из дома. Больше он не возвращается.
Машины у подъезда он не находит. Он, разумеется, ждет некоторое время. И все еще ничего не подозревает. Потом решает, что машина, вероятно, попала в аварию, и идет пешком.
Валландер вынул карту Риги, которую носил в кармане, и двинулся по улице.
Сержант Зидс сидел в машине и наблюдал за ним.
Кому он сдал свой рапорт, думал Валландер. Полковнику Мурниерсу?
Голос того, кто позвонил майору ночью, не предвещал неприятностей. Майор Лиепа совершенно ничего не подозревал. А ведь у него были причины подозревать всех и каждого! Кому же он мог довериться?
Ответ напрашивался сам собой. Своей жене, Байбе Лиепе. Валландер понял, что дальнейшие прогулки с картой в руках бессмысленны. Те люди — потому что это вряд ли был один человек, — которые забрали майора в последнюю поездку, проделали все очень осторожно. Чтобы продвинуться дальше в расследовании, Валландеру придется искать другие следы.
Вернувшись в машину, где ждал сержант Зидс, он вспомнил, что не видел письменного отчета майора о поездке в Швецию, и это было странно. Валландер ведь заметил, что во время своего пребывания в Швеции майор постоянно делал записи. Несколько раз тот даже подчеркнул, как важно сразу же составить детальный письменный отчет. Вдумчивый следователь не должен во время работы надеяться на свою память.
Но сержант Зидс не переводил для Валландера никакого письменного отчета. О последней встрече с майором ему рассказали Путнис и Мурниерс.
Он попытался представить себе майора. Едва самолет поднялся с аэродрома Стуруп, Лиепа припал к маленькому столику и принялся писать свой рапорт. Он продолжил его, пока ожидал рейса в аэропорту Арланда, он работал над ним и во время последнего перелета через Балтийское море в Ригу.
— Майор Лиепа оставил какой-нибудь письменный отчет о работе в Швеции? — спросил Валландер, сев в машину.
Сержант Зидс удивленно посмотрел на него:
— Как же он мог успеть?
Конечно, он успел, подумал Валландер. Где-то должен быть этот рапорт. Но, вероятно, кто-то не хочет, чтобы я его видел.
— Сувениры, — напомнил он Зидсу, — я хочу заехать в универмаг. А потом перекусить. Но лезть без очереди я больше не хочу.
Они остановились у центрального универмага. В течение часа комиссар расхаживал по магазину в сопровождении сержанта. В универмаге толкалось много людей, но выбор товаров был ограничен. Только когда они пришли в отдел книг и пластинок, Валландер заинтересовался ассортиментом. Он увидел целый ряд опер в исполнении русских певцов и оркестров, а цены оказались очень низкими. Кроме того, он купил несколько книг по искусству, тоже совсем недорого. Кому он их подарит, Валландер пока не решил. Покупки заворачивали в бежевую бумагу, а сержант привычно сопровождал его туда и обратно к разным кассам. Все это оказалось таким сложным делом, что Валландер даже вспотел.
Когда они вышли на улицу, комиссар сразу же предложил поехать на обед в гостиницу «Латвия». Сержант довольно кивнул, видимо подумав, что наконец-то его советы дошли до шведа. Когда Валландер забирал ключ у администратора, то, несмотря на присутствие сержанта Зидса, все же спросил, нет ли для него какой-либо корреспонденции. Администратор отрицательно покачал головой.
Валландер поднялся со свертком в номер. Снял куртку и вымыл руки в ванной. Он понапрасну надеялся, что зазвонит телефон и спросят господина Экерса. Никто не позвонил; он запер дверь и снова спустился на медленном лифте на первый этаж. Валландер оглядел вестибюль в поисках «хвоста» от полковников, но никого не было. Сержанта он заранее отправил в зал ресторана, надеясь, что Зидсу удастся занять какой-нибудь другой столик, а не тот, за который постоянно сажают его самого.
Вдруг он заметил, что какая-то женщина махнула ему рукой.
Она сидела за прилавком, где продавались газеты и открытки. Валландер обернулся, чтобы убедиться, что женщина помахала именно ему, и подошел к ее прилавку.
— Не желает ли господин Валландер купить открытки? — спросила она.
— Возможно, не сейчас, — ответил следователь и удивился, откуда ей известна его фамилия.
Женщина была лет пятидесяти, в сером костюме, губы старательно накрашены ярко-красной помадой. Ей явно не хватает честной и доброжелательной подруги, подумал Валландер, которая объяснила бы, что такой цвет ей не к лицу.
Она протянула комиссару несколько открыток.
— Разве они вам не нравятся? — спросила она. — Разве вам не хочется посмотреть, как наша страна выглядит на самом деле?
— К сожалению, у меня нет времени, — ответил комиссар. — Иначе я непременно попутешествовал бы по вашей стране.
— Но зато вы можете попасть на концерт органной музыки, — продолжала женщина. — Ведь вам нравится классическая музыка, господин Валландер?
Комиссар насторожился. Откуда ей знать о его музыкальных вкусах? Ведь это не указано в паспорте.
