— Видимо, каждое поколение полицейских говорит что-нибудь в этом роде, — сказал он. — И мы конечно же не исключение.
— Не помню, чтобы Рюдберг когда-нибудь жаловался.
— Рюдберг был исключением. Прежде чем ты уйдешь, я хочу спросить тебя еще кое о чем. Этот человек… что звонил, — ничего не выдавало в нем иностранца?
— Нет, — твердо ответил Мартинссон. — Он из Сконе. И точка.
— Ты не сделал еще каких-нибудь выводов из того разговора?
— Нет. — Мартинссон поднялся. — Сейчас поеду в Сандхаммарен искать капитана Эстердаля.
— Плот стоит в подвале, — сказал Валландер. — Удачи. Кстати, не знаешь, где застрял Сведберг?
— Не имею понятия. Даже не знаю, чем он сейчас занимается. Поехал к метеорологам, наверное.
Курт Валландер сел в машину и отправился в центр перекусить. В памяти вновь всплыли полуреальные события прошлой ночи, и он решил обойтись одним салатом.
Ровно к началу пресс-конференции он был уже в управлении полиции.
Сделал пару заметок на листке бумаги и зашел к Бьёрку.
— Терпеть не могу пресс-конференции, — сказал тот. — Поэтому я никогда не стал бы начальником Главного управления государственной полиции. Впрочем, я им так никогда и не стал.
Они вместе прошли в зал, где предстояла встреча с журналистами. Валландер вспомнил, что, когда год назад они расследовали дело о двойном убийстве в Ленарпе, в зале была настоящая давка. Сейчас же там сидело всего три человека. Двоих из них он видел раньше. Одна — дама из газеты «Истадс Аллеханда», которая всегда писала четкие и толковые статьи. Другой — корреспондент из местной редакции журнала «Арбетет».
Кроме них в зале сидел еще какой-то мужчина. У него была короткая стрижка и очки. Прежде Валландер его не встречал.
— А где же «Сюдсвенскан»? — прошептал Бьёрк на ухо Валландеру. — Где «Сконска дагбладет»? Местное радио?
— Не знаю, — ответил Валландер. — Начнем.
Бьёрк поднялся на небольшое возвышение в углу зала. Он говорил четко и бесстрастно, и у Валландера мелькнула надежда, что шефу не придется говорить дольше, чем положено.
Затем наступила его очередь.
— В районе Моссбюстранда к берегу прибило спасательный плот с телами двоих мужчин, — сказал он. — Нам не удалось их идентифицировать. Насколько мы знаем, на море не произошло ни одной катастрофы, которую можно было бы связать с этим плотом. Также нет никаких заявлений о пропавших в море. Поэтому нам необходима помощь населения. И ваша помощь.
Валландер ни словом не упомянул о позвонившем человеке, а сразу перешел к делу:
— Поэтому мы обращаемся с просьбой ко всем, кто что-либо видел, сообщить в полицию. Красный спасательный плот, дрейфующий вдоль берега. Или еще что-нибудь необычное. Это все, что я хотел сказать.
Бьёрк снова занял место на возвышении.
— Если у вас есть вопросы, пожалуйста, задавайте, — сказал он.
Доброжелательная дама из «Истадс Аллеханда» поинтересовалась, не слишком ли много насилия стало в некогда таком спокойном Сконе.
Курт Валландер даже фыркнул про себя. Спокойном, надо же! Чего-чего, а покоя тут никогда не было!
Бьёрк заявил, что судя по количеству заявлений о насильственных преступлениях, об их значительном росте говорить не приходится, и даме из «Истадс Аллеханда» оставалось довольствоваться его ответом.
У местного корреспондента «Арбетет» вопросов не оказалось. Бьёрк уже собирался закончить пресс-конференцию, когда молодой человек в очках поднял руку.
— У меня есть вопрос, — сказал он. — Почему вы ничего не сказали о том, что люди на спасательном плоту были убиты?
Валландер бросил быстрый взгляд на Бьёрка.
— В настоящий момент нам еще не вполне ясно, как погибли эти двое, — ответил Бьёрк.
— Это неправда, — возразил молодой человек, — всем известно, что они были убиты выстрелом в сердце.
— Следующий вопрос, — сказал Бьёрк, и Валландер заметил, что шеф вспотел.
— Следующий вопрос, — раздраженно съязвил журналист. — Почему я должен задавать следующий вопрос, когда я еще не получил ответа на предыдущий?
— Вы получили тот ответ, который я могу дать вам на данный момент, — сказал Бьёрк.
— Не очень умно с вашей стороны, — заметил журналист. — Но я задам еще вопрос. Почему вы не сказали, что подозреваете, будто двое убитых являются гражданами СССР? Зачем вы созываете пресс-конференцию, если не отвечаете на вопросы или скрываете истинное положение дел?
Утечка, думал Валландер. Как, черт возьми, ему удалось узнать все это? И в то же время он понимал, почему Бьёрк не сообщил все, как было. Притом что парень полностью прав. Какой смысл утаивать очевидные факты?
— Как только что пояснил комиссар криминальной полиции Валландер, мы еще не сумели идентифицировать этих людей, — сказал Бьёрк. — И именно поэтому мы обращаемся с просьбой к населению. И мы, конечно, надеемся, что пресса представит это так, что люди поймут, что мы нуждаемся в их помощи.
Молодой журналист демонстративно засунул свой блокнот в карман пиджака.
— Спасибо, что пришли, — сказал Бьёрк.
Возле двери Курт Валландер остановил даму из «Истадс Аллеханда».
— Кто этот журналист? — спросил он.
— Не знаю. Я никогда раньше его не видела, — ответила она. — А то, что он сказал, это правда?
Валландер не ответил. А дама из «Истадс Аллеханда» была слишком учтива, чтобы переспросить.
— Почему ты не рассказал все как есть? — спросил Валландер, нагнав Бьёрка в коридоре.
— Эти чертовы журналисты! — прорычал Бьёрк. — И как они все разузнали? Кто сообщил ему это?
— Это мог быть кто угодно, — сказал Валландер. — Да хоть и я.
Бьёрк внезапно остановился и посмотрел Валландеру в лицо. Но ничего не сказал. Зато сообщил следующее:
— Министерство иностранных дел просит нас работать без шума.
— Почему? — удивился Валландер.
— Такие вопросы им не задают, — ответил Бьёрк. — Я надеюсь, мы получим дальнейшие инструкции уже сегодня вечером.
Валландер вернулся к себе в кабинет. В горле стоял ком. Он сел на стул и отпер ящик письменного стола. Там лежала ксерокопия объявления о вакансии: заводу резиновых изделий города Треллеборга требовался новый начальник охраны. Под ксерокопией лежало резюме, которое Валландер написал несколько недель назад. Теперь он всерьез подумывал его отослать. Когда работа в полиции становится игрой с информацией, которую то придерживают, то отпускают, полицейским быть не хочется. Для него работа в полиции — это серьезное дело. Эти мертвые на спасательном плоту требуют от него полной отдачи. Он не мыслил для себя такого существования, когда работа полицейского не подчинена логическим и моральным принципам, не подлежащим сомнению.
