— Бонсуан, — сказал Брунетти, радуясь, что тот у руля, — едем к Сан-Стае, к реставрированному палаццо рядом с палаццо Дуодо.
Бонсуану не к чему было задавать какие-то вопросы: страх Брунетти заразил и его. Он включил сирену двойной громкости, толкнул реверс и вывел катер в канал. В конце канала он свернул в Рио-Сан-Джованни-Кризостомо и рванулся к Большому Каналу. Через несколько минут катер вылетел на просторные воды Большого Канала, едва не столкнулся с такси, оставляя за кормою бешеную раздвоенную волну, которая билась о борта лодок и стены зданий. Они пролетели мимо трамвайчика, который как раз швартовался у Сан-Стае. Поднятая ими волна швырнула его к причалу, заставив пошатнуться не одного туриста, потерявшего на мгновенье опору.
У палаццо Дуодо Бонсуан направил катер к берегу, и Брунетти с Вьянелло спрыгнули, не дожидаясь, пока он причалит. Брунетти бросился по узкому переулку, задержался на мгновение, чтобы сориентироваться, поскольку впервые прибыл на это место со стороны канала, а потом свернул налево к палаццо.
Увидев, что тяжелая деревянная дверь во двор распахнута, он понял, что уже поздно: слишком поздно для Вискарди и слишком поздно для синьоры Кончетты. Он нашел ее там, у подножия лестницы, которая вела со двора наверх, двое гостей, завтракавших у Вискарди, заломили ей руки за спину, и у одного из них, как заметил Брунетти, салфетка была все еще заткнута за воротник рубашки.
Оба они были очень крупными мужчинами, эти гости синьора Вискарди, и Брунетти показалось, что вовсе не обязательно держать таким образом руки синьоры Кончетты, так грубо заломив их ей за спину. С одной стороны, было уже поздно, а с другой — она не оказывала сопротивления, она была довольна, можно было сказать — почти счастлива видеть то, что лежало во дворе у ее ног. Вискарди упал лицом вниз, так что зияющего отверстия, которое выстрел из револьвера проделал в его груди, не было видно, хотя кровь текла и текла по гранитным плитам. Рядом с телом, но ближе к синьоре Кончетте, там, где она его бросила, лежал револьвер. «Lupara» ее покойного мужа выполнила свое предназначение, восстановив честь семьи.
Брунетти подошел к женщине. Она посмотрела на него, узнала. Но не улыбнулась. Лицо ее словно было выковано из стали. Брунетти заговорил с мужчинами:
— Отпустите ее.
Они не пошевелились, поэтому он повторил:
— Отпустите ее.
На сей раз они послушались и оба поспешно отступили в сторону.
— Синьора Кончетта, — сказал Брунетти, — как вы узнали?
Спрашивать, зачем она это сделала, не было необходимости.
Неловко, словно ей было больно шевелить ими, она распрямила руки и затем скрестила их на груди:
— Мой Пеппино все мне рассказал.
— Что же он рассказал вам, синьора?
— Что на этот раз он получит столько денег, что нам хватит вернуться домой. Вернуться домой. Я так давно не была дома.
— Что еще он вам рассказал, синьора? Он рассказал вам о картинах?
Мужчина с салфеткой за воротником прервал его, заговорив высоким напористым голосом:
— Кто бы вы ни были, я предупреждаю вас, я — адвокат синьора Вискарди. И предупреждаю, что вы передаете информацию этой женщине. Я свидетель этого преступления, и ей не положено говорить, пока не явится полиция.
Брунетти коротко посмотрел на него, а потом на Вискарди.
— Адвокат ему больше не нужен. — Потом опять обратился к синьоре Кончетте: — Что вам сказал Пеппино, синьора?
Она попыталась говорить ясно, стараясь избегать диалектных слов. В конце концов, это ведь полиция.
— Я знала все. Про картины. Все. Я знала, что мой Пеппино хочет встретиться с вами. Он был очень напуган, мой Пеппино. Он боялся этого человека, — сказала она, указывая на Вискарди. — Он нашел что-то, что заставило его сильно бояться. — Она отвела взгляд от Вискарди и посмотрела на Брунетти. — Можно мне теперь уйти отсюда, Dottore? Мое дело сделано.
Снова заговорил человек с салфеткой:
— Вы задаете этой женщине наводящие вопросы, я свидетель.
Брунетти взял синьору Кончетту под руку.
— Пойдемте со мной, синьора. — Он кивнул Вьянелло, который тут же оказался позади него. — Ступайте с этим человеком, синьора. У него лодка, и он отвезет вас в квестуру.
— Только не на лодке, — сказала она. — Я боюсь воды.
— Это очень надежная лодка, синьора, — сказал Вьянелло.
Она повернулась к Брунетти:
— Вы поедете с нами, Dottore?
— Нет, синьора, я должен остаться здесь.
Она указала на Вьянелло, обращаясь к Брунетти:
— Ему можно доверять?
— Да, синьора, вы можете ему доверять.
— Вы клянетесь?
— Да, синьора. Клянусь.
— Vabene,
[35]
мы поедем в лодке.
Она двинулась с места в сопровождении Вьянелло, которому пришлось наклониться, чтобы поддерживать ее под локоть. Она сделала два шага, остановилась и снова повернулась к Брунетти:
— Dottore?
— Да, синьора Кончетта?
— Картины у меня дома.
И она повернулась и направилась к дверям вместе с Вьянелло.
Позже Брунетти узнал, что, прожив двадцать лет в Венеции, она ни разу не села в лодку: как и многие сицилийские горцы, она смертельно боялась воды и за двадцать лет так и не преодолела этого страха. Но еще раньше он узнал, что она сделала с картинами. Когда полиция пришла к ней в дом, они нашли три картины — Моне, Гоген и Гварди были разрезаны на куски теми же самыми ножницами, которыми она пыталась атаковать Брунетти несколько лет назад. На этот раз Пеппино не было, и он не мог остановить ее, и в порыве горя она уничтожила их, оставив только рваные клочья полотна и красок. Брунетти не удивился, узнав, что многие сочли это верным доказательством ее безумия: убить человека может всякий, уничтожить картину Гварди может только безумец.
Спустя два дня в квартире Брунетти после обеда зазвонил телефон, и Паола взяла трубку. По теплу в ее голосе и частому смеху, которым она встречала то, что ей говорили, Брунетти понял, что это ее родители. Спустя долгое время, почти через полчаса, она вышла на террасу и сказала:
— Гвидо, отец хочет поговорить с тобой минутку.
Он вернулся в гостиную и взял трубку.
— Добрый вечер, — сказал он.
— Добрый вечер, Гвидо, — сказал граф. — У меня для тебя новости.
— Насчет свалки?
— Свалки? — переспросил граф, удачно изображая недоумение.
— Свалки у озера Барчис.
— А, ты имеешь в виду строительную площадку. В начале этой недели там был частный транспортный подрядчик. Вся площадка очищена, все вывезено, земля выровнена бульдозером.
