Глава 1
Это случилось в последний вторник сентября. В горах, отделяющих север Италии от Австрии, выпал первый снег — на месяц раньше обычного. Буря налетела внезапно, обрушилась из непонятно как и откуда взявшихся тяжелых туч. Не прошло и получаса, как дорога, ведущая через перевал над Тарвизио, сделалась скользкой и смертельно опасной. Здесь уже месяц не было дождя, так что снег ложился поверх блестящего слоя машинного масла и смазки.
Такое сочетание оказалось роковым для шестнадцатиколесной фуры с румынскими номерами и накладной на девяносто кубометров сосновых досок. К северу от Тарвизио трасса изгибалась и шла вниз, к автостраде, за которой было уже рукой подать до тепла и более безопасной дороги; и именно на этом повороте водитель слишком резко тормознул, потерял контроль над огромной машиной, и она слетела с дороги на скорости пятьдесят километров в час. Колеса взрыли еще не успевшую промерзнуть землю и машина устремилась в глубину оврага, налетая на деревья и срезая их словно гигантская коса. В конце концов фура врезалась в скалу и разлетелась на куски, разметав на много метров вокруг свой груз.
Первыми на месте трагедии оказались водители таких же большегрузных машин, которые, не задумываясь, остановились, чтобы помочь попавшему в беду собрату. Поначалу они кинулись к кабине, но водитель уже не нуждался в помощи: его безжизненное тело повисло на ремне безопасности, он почти выпал из кабины, голова запрокинулась от удара ветки, что сорвала с петель дверь, пока машина неудержимо неслась вниз. Водитель грузовика, везший в Италию свиней на забой, вскарабкался на искореженный капот и заглянул в кабину сквозь ветровое стекло, чтобы проверить, нет ли там второго водителя. Пассажирское место пустовало, так что добровольцы, а их набралась уже целая группа, стали разыскивать напарника погибшего, которого, по всей вероятности, выбросило из машины.
Четыре водителя начали осторожно спускаться по склону; оставив пятого на дороге расставлять аварийные знаки и вызывать по своей рации polizia stradale
[1]
. Снег валил так, что в двух шагах ничего не было видно, и прошло какое-то время, прежде чем один из искавших разглядел почти на середине склона скрюченную фигуру. Двое других ринулись туда в надежде, что человек еще жив.
Они спешили, поскальзывались, падали, с трудом пробирались через сугробы, которые с такой ужасающей легкостью преодолела фура. Один из них опустился на колени перед неподвижным телом, уже присыпанным тонким слоем снега. Он принялся стряхивать этот снег, все еще надеясь обнаружить признаки жизни в лежавшей ничком фигуре. Он смутно надеялся, что человек еще дышит. Но тут его пальцы запутались в длинных волосах, он смахнул остатки снега, и сомнений не осталось: лицо с такими тонкими чертами могло принадлежать только женщине.
В этот момент его окликнул товарищ, стоявший чуть ниже по склону. Обернувшись, он вгляделся сквозь пелену снега в силуэт стоявшего на коленях человека. Тот рассматривал что-то в паре метров от следа, оставленного на заснеженном склоне машиной.
— Что там у тебя? — выкрикнул он, мягко надавливая пальцами на шею женщины, чтобы понять, не теплится ли жизнь в этом причудливо изогнутом теле.
— У меня тут женщина, — отозвался тот, что стоял ниже. — Мертвая, — добавил он, почувствовав, что горло под пальцами совершенно неподвижно.
Уже позднее тот водитель, который первым подобрался к кузову, рассказал: дескать, сначала он решил, что везли манекены — ну, таких пластмассовых баб, которых наряжают и ставят в витринах магазинов. Они валялись в снегу у раскуроченных дверей грузовика — их было где-то шесть, может, больше. А одну вроде как завалило досками, которых было полным-полно в кузове. Ее наполовину выбросило из машины, а ноги накрепко прижало штабелем досок, уложенных так плотно, что они не рассыпались даже от удара фуры о скалу. Вот только возникал вопрос: если это и вправду манекены, зачем было их одевать? И с чего это снег вокруг них сделался красным?
Глава 2
Прошло более получаса, прежде чем появились сотрудники polizia stradale, выставили дополнительные аварийные знаки и попытались что-то предпринять для ликвидации километровой пробки, образовавшейся и с той и с другой стороны от места происшествия: водители, которые и так двигались медленно из-за погодных условий, дополнительно сбрасывали скорость, чтобы поглазеть на широченную пробоину в металлическом заграждении и валявшийся внизу изуродованный грузовик. И изуродованные тела.
Как только первый прибывший к месту происшествия офицер, ничего не поняв из сбивчивых рассказов взволнованных водителей, разглядел окоченевшие тела вокруг обломков грузовика, он вскарабкался вверх по склону обратно на дорогу и связался по рации с участком карабинеров в Тарвизио. На сей раз реакция последовала незамедлительно, и через считанные минуты движение окончательно застопорилось — прибыли две машины, из которых высыпали шесть карабинеров в черной униформе. Оставив машины на обочине, они стали неуклюже спускаться к разбившемуся грузовику. Когда обнаружилось, что женщина, которую завалило досками, все еще жива, они утратили последние остатки интереса к затору на дороге.
Сцена, представшая их глазам, была нелепой, ее можно было бы счесть смешной, не будь ситуация столь трагичной. Груда досок, пригвоздившая несчастную к полу грузовика, возвышалась как минимум метра на два; с ее разбором легко справился бы подъемный кран, но подогнать его сюда не представлялось возможным. Мужчины могли, конечно, разобрать доски и вручную, но для этого им пришлось бы забраться на самый верх этой груды, а значит, увеличить нагрузку на ноги жертвы. Самый молодой из офицеров присел на корточки у задних дверей грузовика. Он весь дрожал от холода надвигавшейся альпийской ночи. Своей форменной штормовкой он укрыл женщину — ту часть ее тела, которая находилась на свободе. Ног от бедра было не видно, их скрывала груда досок. Женщина походила на причудливое украшение, вроде тех, что втыкают в бокалы с коктейлем «Маргарита».
Парнишка-офицер видел, что она молодая, блондинка. А еще он видел, что она становится все бледнее и бледнее. Она лежала на боку, намертво придавленная к покоробившемуся полу. Глаза девушки были закрыты, но она вроде еще дышала.
Он услышал, как что-то с грохотом шлепнулось у него за спиной, прямо на пол грузовика. Это пятеро его товарищей забрались, как муравьи, на груду дерева и стали дергать взад-вперед тяжелые доски, вытаскивая их из аккуратных упаковок по одной. Каждый раз, когда им удавалось вытащить очередную доску, они сбрасывали ее на пол грузовика, прыгали следом, потом поднимали ее и выволакивали из кузова, проходя каждый раз мимо женщины и юного Монелли.
Они замечали, что лужа крови из-под досок подбирается все ближе к коленям Монелли. Но все равно упорно стаскивали и разбирали их, раздирали руки в кровь, как одержимые, думая только о том, чтобы освободить несчастную. Даже когда Монелли накрыл лицо женщины курткой и выпрямился, двое его товарищей продолжали таскать доски и швырять их в сгущающуюся темноту. Так продолжалось до тех пор, пока сержант не подошел сначала к одному, потом к другому и, опустив обе руки им на плечи, дал им понять, что можно остановиться. Немного успокоившись, они вернулись к стандартному осмотру места происшествия. Пока они закончили, пока вызвали из Тарвизио санитарные машины, чтобы вывезти трупы, снега навалило целые горы, наступила ночь, и движение застопорилось практически до самой границы с Австрией.
