— Но вы дали мне слово! — вскричал взбешённый дон Себастьян.
— Ай-ай-ай! Но ведь это было давно. Когда тебе была
предоставлена возможность, ты ею не воспользовался, а начал вместо этого со
мной шутки шутить. — Никто из присутствующих в комнате не обратил внимания на
звук быстро приближающихся шагов. — Я же предупреждал тебя, что с капитаном
Бладом шутить опасно.
Он не успел договорить, как дверь открылась, и послышался
твёрдый с металлическим оттенком голос, в котором чувствовались нотки сарказма.
— Рад слышать это от вас, независимо от того, кто бы вы ни
были. — И в комнату вошёл высокий человек со шляпой в руке. Чёрный парик его
был всклокочен, лиловый камзол разорван, лицо испачкано пылью и грязью. Его
сопровождали трое мушкетёров в испанских латах и стальных шлемах. Окинув
комнату взглядом, он сразу же оценил ситуацию.
— Я как будто успел как раз вовремя.
Изумлённый пират выпустил донью Леокадию и вскочил, положив
руку на рукоять пистолета.
— Что это значит? Кто вы такой, чёрт возьми?!
Вновь прибывший приблизился к нему, и суровый взгляд его
голубых глаз, сверкавших, как сапфиры, на смуглом лице, заставили разбойника
вздрогнуть.
— Подлый самозванец! Навозная тварь!
Хотя мерзавец по-прежнему мало что понимал, до него дошло,
что необходимы решительные действия, и он выхватил из-за пояса пистолет. Но
капитан Блад отступил назад, и его рапира, быстрая, как жало змеи, пронзила
руку пирата. Пистолет со стуком упал на пол.
— Лучше бы ты направил его в своё сердце, грязный пёс!
Правда, этим ты помешал бы мне выполнить клятву. Я дал обет, что капитана Блада
не отправит на виселицу ничья рука, кроме моей.
Один из мушкетёров быстро справился с изрыгающим проклятие
пиратским капитаном, в то время как Блад с остальными солдатами так же быстро
разоружил двух других бандитов.
Сквозь шум этой краткой схватки послышался крик доньи
Леокадии, которая, дотащившись до кресла, упала в него, потеряв сознание.
Дон Себастьян, находящийся в ненамного лучшем состоянии, как
только его развязали, начал слабым голосом невнятно выражать свою благодарность
за это своевременное чудо, перемежая её вопросами и том, как оно произошло.
— Займитесь вашей супругой, — посоветовал ему Блад, — и не
беспокойте себя другими мыслями. Сан-Хуан очищен от пиратов. Около тридцати
негодяев надёжно заперты в тюрьме, остальные — ещё надёжнее: в аду. Если
кому-то всё же удалось вырваться, то его встретят у лодок и проводят к
товарищам. Нам нужно похоронить мёртвых, позаботиться о раненых и вернуть в
город беженцев. А вы займитесь вашей женой и домочадцами и предоставьте мне всё
остальное.
И Блад с мушкетёрами исчезли так же внезапно, как появились,
уведя с собой взбешённых пленных.
Глава 6
Когда Блад вернулся к ужину, порядок в доме
генерал-губернатора был полностью восстановлен, и слуги накрывали на стол. При
виде дона Педро, всё ещё покрытого пылью сражений, донья Леокадия разрыдалась.
Не обращая внимания на грязный костюм капитана, дон Себастьян крепко прижал его
к груди, называя спасителем Сан-Хуана, настоящим героем, истинным кастильцем и
достойным представителем великого адмирала.
Мнение это разделял весь город, в котором всю ночь не
смолкали крики: «Viva дон Педро! Да здравствует герой Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико!»
Столь шумное и трогательное выражение благодарности
пробудило в капитане Бладе, в чём он позже признался Джереми Питту, мысли о
приятных сторонах, которыми обладала служба закону и порядку. Почистившись и
переодевшись в костюм из гардероба дона Себастьяна, который ему был чересчур
широк и слишком короток, он уселся ужинать к столу генерал-губернатора, с
удовольствием воздавая должное пище и превосходному испанскому вину, уцелевшему
после налёта на губернаторский винный погреб.
Блад крепко уснул с сознанием хорошо выполненного долга, и
не сомневаясь, что без лодок и с малым количеством людей лже-«Арабелла» не
осмелится напасть на корабли с сокровищами, являющиеся истинной целью рейда на
Сан-Хуан. Всё же на всякий случай несколько испанцев стали на часах около
пушек, оставленных в роще. Но ночь прошла спокойно, а наутро жители города
увидели, что пиратский корабль превратился в точку на горизонте, а в гавань под
всеми парусами входила «Мария Глориоса».
Когда дон Педро Энкарнадо спустился к завтраку, дон
Себастьян сообщил ему, что адмиральский корабль бросил якорь в бухте.
— Он весьма пунктуален, — заметил дон Педро, думая о
Волверстоне.
— Пунктуален? Ничего себе! Он не смог даже завершить ваши
труды, потопив это проклятое пиратское судно. Постараюсь высказать ему всё, что
я о нём думаю.
Дон Педро нахмурился.
— Учитывая его положение при дворе, это было бы
неблагоразумно. С маркизом лучше не вступать в пререкания. К счастью, он вряд
ли сойдёт на берег из-за своей подагры.
— Тогда я нанесу ему визит на корабле.
Озабоченное выражение лица капитана Блада не было
притворным. Если ему не удастся отговорить дона Себастьяна от его благих намерений,
то выработанный им план пойдёт прахом.
— На вашем месте я бы этого не делал, — сказал он.
— Не делали бы? Но ведь это мой долг.
— Вовсе нет. Этим вы унизите своё достоинство. Подумайте о
высоком посте, который вы занимаете. Ведь генерал-губернатор Пуэрто-Рико — это
почти вице-король. Не вы должны наносить визиты адмиралам, а, наоборот,
адмиралы должны наносить визиты вам, и маркиз Риконете прекрасно отдаёт себе в
этом отчёт. Вот почему он, не имея возможности прийти к вам лично из-за болезни,
послал к вам меня в качестве своего представителя. Поэтому всё, что вы
собирались сказать маркизу, вы можете сообщить мне.
Задумавшись над этими словами, дон Себастьян подпёр рукой
свои многочисленные подбородки.
— Конечно, в том, что вы сказали, есть доля истины. Но в
данном случае у меня особый долг, который я обязан выполнить. Я должен подробно
сообщить адмиралу о той героической роли, которую вы сыграли в спасении
Сан-Хуана и королевской казны, не говоря уже о кораблях с ценностями, и
убедиться, что вы награждены по заслугам.
Донья Леокадия, с дрожью вспоминая вчерашние ужасы,
прерванные появлением дона Педро, и ещё более страшные ужасы, которые
предотвратила его отвага, горячо поддержала великодушное намерение своего
супруга.
Однако во время этого изъявления благодарности лицо дона
Педро всё больше мрачнело. Он сурово покачал головой.
