Шевалье живо припомнил, что совсем недавно он, слышал от
кого-то очень похожие слова. Но тут снова вмешалась мадам.
— Этот тип свихнулся от страха, — с презрением сказала она.
— Ужасно, что такому человеку доверен корабль. Ему бы следовало распоряжаться
на кухне.
Одному небу известно, что бы ответил капитан на это
оскорбление и к каким бы это привело последствиям, если бы пушечный выстрел не
избавил Люзана от необходимости отвечать и не изменил в тот же момент
настроение участников сцены.
— Боже праведный! — завизжала мадам.
— Ventre dieu!
[67] — выругался её супруг.
Дама схватилась за сердце. Побелевший, как мел шевалье
вовремя поддержал её. Стоящий на полуюте капитан, которого только что обвиняли
в трусости, злорадно расхохотался.
— Вот вам и ответ, господа. В другой раз вы подумаете,
прежде чем называть мои страхи младенческими, а мои распоряжения чушью.
Вслед за этим Люзан повернулся к ним спиной, чтобы отдать
приказ подбежавшему к нему лейтенанту. Тотчас же послышался свисток боцманской
дудки, а на корме вокруг Сентонжа и его супруги началась суматоха — бежавшие
отовсюду матросы поспешно выстраивались, чтобы выполнить команду капитана.
Наверху быстро устанавливали сети, предназначенные для того, чтобы задерживать
обломки рангоута
[68], которые могли упасть вниз во время боя.
Испанцы выстрелили ещё два раза и после небольшой паузы дали
мощный бортовой залп, прозвучавший подобно грому.
Шевалье с беспомощным видом поддерживал свою бледную и
дрожащую супругу, которая была не в состоянии удержаться на ногах.
Пожалевший её Люзан, чья злость моментально улетучилась,
попытался успокоить бедняг.
— Сейчас они только зря тратят порох. Обычное испанское
хвастовство. А как только они подойдут на расстояние выстрела, мы откроем
ответный огонь. Мои канониры уже получили приказ.
Но эта фраза вместо успокаивающего воздействия только
увеличила бешенство и растерянность шевалье.
— Боже мой! Какой ещё ответный огонь?! Бросьте и думать об
этом! Вы не можете вступать в бой!
— Не могу? Посмотрим!
— Но ведь вы не имеете права открывать военные действия,
когда на борту находится мадам де Сентонж.
— Вы что, смеётесь? — возмутился Люзан. — Даже если бы на
борту находилась королева Франции, я был бы обязан защищать мой корабль! К тому
же у меня нет выбора. Нас догонят прежде, чем мы доберёмся до гавани, а я вовсе
не уверен, что даже там мы окажемся в безопасности.
Шевалье затопал ногами от гнева.
— Так что же, значит, эти испанцы — обыкновенные бандиты?
Раздался новый залп, не настолько близкий, чтобы причинить
вред кораблю, но вполне достаточный для того, чтобы усилить панику месье и
мадам де Сентонж.
Люзан не обращал на них внимания. Помощник схватил его за
руку, указывая на запад. Капитан быстро поднёс к глазам подзорную трубу.
На расстоянии мили по правому борту, на полпути между
«Беарнцем» и испанским флагманом, виднелся большой красный сорокапушечный
корабль, который, идя под всеми парусами, огибал мыс на побережье Эспаньолы. В
его кильватере следовал второй корабль, немного поменьше первого. На них не
было флагов, что увеличило мрачные предчувствия Люзана, подозревавшего, что это
новые враги. Он с облегчением увидел, что они ложатся на левый борт, двигаясь в
сторону испанца, вокруг которого ещё не рассеялся дым последнего залпа.
Воспользовавшись лёгким утренним ветерком, вновь прибывшие
зашли к испанскому кораблю с наветренной стороны и устремились к нему, словно
ястребы, завидевшие цаплю, открыв огонь из носовых пушек.
Сквозь постепенно рассеивающуюся дымовую завесу испанцы,
очевидно, разглядели новых противников. Тотчас же полдюжины бортовых орудий
галеона дали новый залп, вновь скрывший корабль белыми клубами дыма. Но,
видимо, из-за чрезмерной поспешности выстрелы не достигли цели, так как оба
неизвестных корабля, не получив никаких повреждений, некоторое время шли
прежним курсом, потом легли на правый борт и одновременно дали ответный
бортовой залп по испанцу.
«Беарнец» по приказу Люзана, несмотря на протесты месье де
Сентонжа, начал замедлять ход, пока не остановился с безжизненно повисшими
парусами, внезапно превратившись из актёра в этой морской драме в зрителя.
— Что вы стоите, месье? — кричал Сентонж. — Воспользуйтесь
случаем и попытайтесь добраться до гавани.
— Пока другие будут сражаться вместо меня?
— Но у вас на борту дама, — напустился на него шевалье. —
Мадам де Сентонж необходимо доставить в безопасное место.
— Сейчас она и так в безопасности. А мы здесь можем
понадобиться. Вы только что обвинили меня в трусости, а теперь сами убеждаете
меня превратиться в труса. Ради мадам де Сентонж я вступлю в бой только в
случае крайней необходимости. Но к этому мы должны быть готовы в любой момент.
Капитан говорил настолько решительно, что Сентонж не
осмелился настаивать. Возложив все свои надежды на посланных Богом неожиданных
спасителей, шевалье, стоя на комингсе
[69], пытался следить за ходом сражения,
гремевшего в западном направлении. Но ничего нельзя было разглядеть за огромной
дымовой завесой, растянувшейся почти на две мили. Некоторое время оттуда ещё
доносился грохот пушек. Потом наступила тишина, и через несколько минут с южной
стороны облака дыма, точно призраки, появились два корабля. Их корпуса и
оснастка различались всё отчётливей. В тот же момент в центре облака появилось
розовое пятно, постепенно принимавшее оранжевый оттенок, пока рассеивающийся
дым не позволил рассмотреть очертания судна, охваченного пламенем.
— Испанский флагман горит, — возвестил с полуюта Люзан,
успокоив наконец несчастного шевалье. — Сражение окончено.
Глава 4
Глядя в подзорную трубу, Люзан увидел, что один из
кораблей-победителей лёг в дрейф и спустил шлюпки, которые бороздили море в
районе недавнего боя. Второй, больший корабль, покинув поле битвы без видимых
повреждений, направился на восток, двигаясь против ветра в сторону «Беарнца»;
его красный корпус и золочёный нос сверкали под лучами утреннего солнца. Флага
на нём до сих пор не было, и это возобновило мрачное предчувствие месье де
Сентонжа, уничтоженное было исходом сражения.
