— Нет-нет, — запротестовал сэр Джеймс. — Достаточно высечь.
— Вижу, что мне здесь больше нечего делать, — сказал капитан
Блад, вновь обретя своё насмешливое спокойствие. — Поэтому разрешите
откланяться. Но прежде, чем я уйду, мне придётся сообщить вам кое-что, о чём я
почти совсем забыл. На Сент-Томасе я обнаружил вашего кузена, который отчаянно
торопился на Невис.
Блад хотел их удивить, и это ему удалось. Но внезапная
резкая перемена в поведении её милости удивила его не меньше.
— Джеффри! — воскликнула она, и её голос дрогнул. — Вы
имеете в виду Джеффри Корта?
— Его зовут именно так.
— Вы говорите, что он на Сент-Томасе? — переспросила леди, и
перемена в её манерах стала ещё более заметной. Поведение сэра Джеймса также
изменилось. Он устремил на свою супругу внимательный взгляд из-под густых
бровей, его тонкие губы скривились в усмешке.
— Вовсе нет, — поправил Блад. — Мистер Корт здесь, на борту
моего корабля. Я привёз его с Сент-Томаса.
— Тогда… — Леди смолкла, чтобы перевести дыхание и в
недоумении наморщила лоб. — Тогда почему он не сошёл на берег?
— Я склонен усматривать в этом волю Провидения, так же, как
и в том, что он просил меня доставить его сюда. Для вас, сэр Джеймс, важно лишь
то, что он всё ещё у меня на борту.
— Значит, он болен? — вскричала леди Корт.
— Здоров, как мы с вами, мадам. Но всё может измениться. На
борту своего судна, сэр Джеймс, я обладаю такой же неограниченной властью, как
и вы здесь, на суше.
Не понять капитана было невозможно. Поражённые, они молча
уставились на него, затем леди Корт, дрожа и задыхаясь, заговорила:
— Полагаю, что есть законы, которые могут обуздать вас.
— Таких законов нет, мадам. Вы знаете только половину моего
имени. Я действительно капитан Питер — капитан Питер Блад. — Он решил раскрыть
своё инкогнито, чтобы угроза имела больший вес. — Надеюсь, — продолжал Блад,
ответив улыбкой на их безмолвное удивление, — что ради вашего кузена Джеффри вы
сочтёте возможным быть более человечным с этим несчастным рабом. Ибо я даю вам
слово, что поступлю с мистером Джеффри Кортом так же, как вы поступите с молодым
Хагторпом.
Сэр Джеймс неожиданно громко расхохотался, в то время как
его жена, слегка оправившись от охватившего её ужаса, попыталась вникнуть в
создавшееся положение.
— Прежде чем вы сможете что-нибудь сделать, — начала она, —
вам нужно вернуться к себе на корабль, а вы не покинете Чарлзтаун до тех пор,
пока мистер Корт не сойдёт на берег целым и невредимым. Вы забыли, что…
— О, я ничего не забыл, — прервал её капитан Блад. — Не
думаете же вы, что я способен войти в западню, не убедившись, что она не может
захлопнуться. На «Марии Моденской» сорок бортовых орудий. Двух бортовых залпов
будет достаточно, чтобы превратить Чарлзтаун в груду развалин. И это случится,
если я не дам знать о себе к восьми склянкам. Если в вас есть хоть капля
благоразумия, миледи, то вы постараетесь этого избежать.
Она отшатнулась, бледная и дрожащая, а сэр Джеймс, на
мрачном лице которого ещё мелькала насмешливая улыбка, поднял взгляд на
капитана Блада.
— Вы поступаете, как бандит с большой дороги, сэр. Вы
приставили пистолет к нашим головам.
— Не пистолет, а сорок бортовых пушек, причём каждая из них
заряжена.
Конечно, несмотря на эту браваду, капитан Блад отлично
понимал, что ему, может быть, и в самом деле придётся застрелить сэра Джеймса,
чтобы вырваться на свободу. Он сожалел об этой возможной необходимости, но был
готов к ней. Но к чему капитан не был готов, так это к непонятно-внезапной
уступчивости вице-губернатора.
— Это упрощает дело, — сказал сэр Джеймс. — Если я вас
правильно понял, вы поступите с моим кузеном так, как я поступлю с Хагторпом,
не правда ли?
— Совершенно верно.
— Значит, если я повешу Хагторпа…
— Ваш кузен будет болтаться на нок-рее
[85].
— Ну, тогда остаётся только единственное решение.
Леди издала вздох облегчения.
— Вы победили, сэр, — воскликнула она. — Нам придётся
отпустить Хагторпа!
— Напротив, — возразил сэр Джеймс, — я должен его повесить.
— Вы должны… — Леди Корт уставилась на него, открыв рот и
задыхаясь от волнения; ужас снова появился в её больших голубых глазах.
— Как вы напомнили мне, мадам, у меня есть определённый
долг, который не позволит мне отпустить Хагторпа с плантации, поэтому его
придётся повесить. Fiat justitia ruat coelum
[86]. Последствия не будут лежать
на моей совести.
— Не будут лежать на вашей совести! — вне себя вскрикнула
леди Корт. — А как же Джеффри? — Она ломала руки, её голос перешёл в вой.
Потом, собравшись с духом, леди в бешенстве обрушилась на сэра Джеймса: — Вы
просто спятили! Вы не можете сделать этого! Не смеете!.. Отпустите Хагторпа!
Зачем он вам, в конце концов? Одним рабом меньше или больше!.. Ради Бога,
отпустите его!
— А как же мой долг?
Леди испуганно отшатнулась.
Непреклонность сэра Джеймса сломила её дух. Леди Корт упала
на колени возле его кресла, судорожно вцепившись в его руку.
Сэр Джеймс оттолкнул её с издевательским смехом, в котором
слышалось что-то жуткое.
Позднее капитан Блад похвалялся, может быть, без достаточных
оснований, что именно эта жестокая забава над охваченной страхом женщиной
пролила свет на таинственную ситуацию и прояснила позицию, занятую сэром
Джеймсом.
Вдоволь посмеявшись, вице-губернатор встал и махнул рукой,
отпуская капитана.
— Всё решено. Если вы хотите вернуться на ваш корабль, я не
стану вас задерживать. А впрочем, подождите. Я хочу кое-что передать своему
кузену. — Он подошёл к секретеру, стоящему между окнами, и вынул оттуда
«Стихотворения сэра Джона Саклинга» с пергаментом, в одном месте слегка
отставшим от переплёта. — Выразите ему моё соболезнование и передайте вот это…
Я ожидал его, чтобы вручить ему книгу лично. Но так будет гораздо лучше.
Сообщите ему, что находящееся в книге письмо, почти столь же поэтичное, сколь и
сама книга, передано адресату. — И он протянул своей супруге сложенный лист.
Это для вас, мадам. Возьмите. Возьмите! — настойчиво повторил сэр Джеймс,
швырнув ей листок. — Мы вскоре обсудим содержание этого письма. Оно поможет нам
понять, почему я так жажду выполнить свой долг, о котором вы мне напомнили.
