Тотчас же корсары втащили два кормовых орудия с «Сан-Фелипе»
на вершину гряды в центре островка. Эти пушки били на расстояние полных
полутора миль. По сигналу Блада Огл послал тридцатифунтовое ядро на три
четверти мили в сторону от приближающегося переднего корабля эскадры.
Каково бы ни было удивление маркиза Риконете при этом громе
среди ясного неба, он всё же предпочёл выполнить приказ. Штурвальный положил
руль влево, и флагманский корабль лёг в дрейф с безжизненно повисшими парусами.
Над освещённой солнцем водой послышался слабый звук трубы, и четыре других
корабля проделали тот же манёвр. Затем с флагмана спустили шлюпку, которая
быстро поплыла к рифу, чтобы выяснить причину неожиданного препятствия.
Питер Блад и Чеффинч с пятью корсарами направились к берегу.
Волверстон и Хагторп заняли позицию с другой стороны гряды, чтобы наблюдать за
гаванью и молом.
Элегантный молодой офицер сошёл на берег, чтобы по
распоряжению адмирала узнать причину зловещего приветствия, которым их
встретили. Объяснения тотчас были даны.
— Я ремонтирую здесь мой корабль с разрешения дона Иларио де
Сааведра, данного мне в благодарность за маленькую услугу, которую я имел честь
оказать ему, когда он недавно потерпел кораблекрушение. Прежде чем позволить
вашей эскадре войти в эту гавань, я должен получить от адмирала подтверждение
санкции дона Иларио и взять с него слово, что он позволит мне беспрепятственно
закончить ремонт.
— Что за странное требование, сеньор? — с негодованием
осведомился офицер. — Кто вы такой?
— Моё имя Блад, капитан Блад, к вашим услугам.
— Капитан… капитан Блад?!? — Глаза молодого человека
расширились. — Вы капитан Блад? — Внезапно он рассмеялся. — И у вас хватает
наглости думать, что…
— Наглость здесь ни при чём, — прервал его капитан. — А что
касается моих намерений, то я прошу вас пройти со мной, чтобы избавиться от
лишней дискуссии. — И он направился на вершину гряды; испанец угрюмо последовал
за ним. Поднявшись на вершину, Блад остановился. — Вы, конечно, собирались
предложить мне молиться за мою душу, потому что пушки вашей эскадры сметут меня
с этого островка. Но будьте любезны взглянуть.
Своей длинной эбеновой тростью он указал вниз, где пёстрое
пиратское воинство суетилось около пушек. Шесть орудий были повёрнуты так,
чтобы держать под обстрелом Пасть Дракона. Со стороны моря батарею надёжно
защищала от обстрела гряда.
— Вы, разумеется, понимаете цель этих мероприятий, —
продолжал капитан Блад. — Должно быть, вы слышали, что мои канониры не знают
промаха. Если нет, то я могу без хвастовства это утверждать. У вас, безусловно,
хватит сообразительности понять, что любой из ваших кораблей затонет, прежде
чем доберётся до островка. — И он учтиво поклонился. — Передайте вашему
адмиралу мои наилучшие пожелания, информируйте его о том, что вы здесь видели,
и заверьте его от моего имени, что он сможет войти в гавань Сан-Доминго, как
только даст мне соответствующие гарантии, но ни минутой раньше. Чеффинч,
проводи сеньора к его шлюпке.
Однако испанец в своём гневе был не в состоянии оценить
подобную вежливость. Пробормотав несколько кастильских выражений, сочетающих
обращение к небесам со сквернословием, он удалился, не попрощавшись и пребывая
в самом дурном настроении. Очевидно, либо его доклад был не совсем точен, либо
адмирал не принадлежал к людям, которых можно легко убедить, ибо час спустя в
гряду угодило первое ядро и утренний воздух огласился грохотом пушек эскадры.
Канонада обеспокоила чаек, которые начали тревожно кружить над островом,
издавая крики. В отличие от чаек, спокойствие корсаров не было нарушено, так
как их надёжно защищал от шквала огня естественный бастион гряды.
Воспользовавшись краткой передышкой, Огл пробрался к пушкам,
установленным так, что над грядой виднелись только их стволы. Испанские
корабли, выстроившись в линию для удобства бомбардировки, представляли собой
цель, которой никак не следовало пренебрегать. Огл выпалил из незамеченной
испанцами пушки, и тридцатифунтовое ядро врезалось в фальшборт одного из галеонов.
Этим маркизу дали понять, что его пальба не останется безнаказанной.
Послышался рёв труб, и эскадра поспешно сделала поворот
оверштаг
[29]
, двигаясь против свежего ветра. Чтобы ускорить этот процесс, Огл
выстрелил из второй пушки. Особого вреда этот выстрел не причинил, но оказал
должный эффект в моральном отношении. На всякий случай Огл перезарядил пушки во
время панического бегства противника.
Весь день испанцы оставались в дрейфе в полутора милях от
островка, где они считали себя вне досягаемости корсарских орудий.
Воспользовавшись этим, Блад приказал подтащить к гряде шесть пушек и соорудить
наносной бруствер, срубив для этого половину пальм на острове. Пока большая
часть пиратов, одетых только в широкие кожаные штаны, проделывала эту работу,
остальные под руководством плотника спокойно возобновили ремонт. В кузнечном
горне развели огонь, и наковальни зазвенели, как колокола, под ударами молотов.
Вечером к месту этой героической деятельности прибыл дон
Клементе Педро, ещё более желтолицый, чем обычно, и настроенный крайне
воинственно. Поднявшись на гряду, где капитан Блад с помощью Огла всё ещё
руководил сооружением бруствера, его превосходительство свирепо осведомился,
когда корсары намереваются окончить этот фарс.
— Если вы считаете, что выдвинули на обсуждение сложную
проблему, — ответил капитан Блад, — то вы ошибаетесь. Это кончится тогда, когда
адмирал даст слово оставить меня в покое, о чём я его уже просил.
В чёрных глазах дона Клементе мелькнуло злорадство.
— Вы не знаете маркиза Риконете.
— А маркиз не знает меня, что гораздо важнее. Но я думаю,
что мы вскоре познакомимся поближе.
— Вы заблуждаетесь. Адмирал не связан словом, которое дал
вам дон Иларио, и не станет вступать с вами ни в какие соглашения.
Блад рассмеялся ему в лицо.
— В таком случае ему придётся торчать там, где он находится,
до тех пор, пока у них в бочонках не останется ни капли воды. Тогда он будет
вынужден либо умереть от жажды, либо уплыть в другое место в поисках воды. А
может быть, и не понадобится ждать так долго. — Обратите внимание, что южный
ветер всё свежеет. Если он подует всерьёз, то вашему маркизу придётся отсюда
убраться.
Дон Клементе истратил изрядное количество энергии на
богохульства, которые только позабавили капитана Блада.
— Я знаю, как вы страдаете. Вы ведь уже рассчитывали, что
увидите меня повешенным.
— Вряд ли какое-нибудь другое зрелище доставило бы мне
больше радости.
