Тим не стал задумываться над ответом. Вместо угрозы
неминуемой смерти ему предложили награду, не меньшую, чем та, которую обещал
ему Ферфакс, и к тому же не сопряжённую с опасностями, на которые указал ему
Блад.
— Призываю Бога в свидетели… — снова начал он, то Блад
поспешно прервал его.
— Не теряйте времени на клятвы, так как я всё равно в них не
верю. Я верю только в золото, которое предлагают вам одной рукой, и в пистолет,
который держу в другой. С этого момента я не спущу с вас глаз, Тим. Так что не
обольщайтесь, когда я уберу пистолет от ваших рёбер. Он всегда заряжен и всегда
наготове. Надеюсь, у вас при себе нет пистолета? — И чтобы убедиться, Блад
обыскал левой рукой шкипера. — Отлично. Мы не станем снова делать поворот
оверштаг, как вы, возможно, подумали, потому что мы по-прежнему пойдём к Мэйну,
но не в Картахену, а в Ла-Ача. Поэтому вы сейчас вместе со мной подыметесь
наверх и отдадите команде соответствующее распоряжение. Мы прошли уже достаточно
далеко к западу и к утру уже сможем быть в Ла-Аче. Ну, пойдёмте.
Шкипер покорно последовал за Бладом и просвистел сбор. Когда
команда сбежалась, он приказал идти против ветра. Вскоре снасти заскрипели,
палуба выровнялась и затем накренилась на левый борт, и бриг двинулся на
юго-запад.
Глава 5
Всю ясную июньскую ночь капитан Блад и шкипер «Цапли»
провели да корме брига, сидя, стоя или шагая взад-вперёд. Иногда зычный голос
Тима выкрикивал распоряжения, исходившие, разумеется, от капитана Блада.
Тим не давал повода для беспокойства. Очевидно, создавшаяся
ситуация как нельзя лучше удовлетворяла этого плута, а предстоящее объяснение с
Ферфаксом его не особенно беспокоило.
Почти всё время оба хранили молчание. Но когда над морем
забрезжил рассвет, Тим отважился задать мучивший его вопрос.
— Чтоб мне утонуть, если я понимаю, почему вы снова хотите
вернуться в Ла-Ача! Мне казалось, что вы удираете оттуда. Иначе зачем вам было
оставаться на борту, когда мы подняли якорь?
Блад грустно улыбнулся.
— Пожалуй, вам следует это знать. Тогда вы сможете дать
исчерпывающие объяснения мистеру Ферфаксу, если кое-что останется для него
непонятным. Может быть, вам это покажется маловероятным, но в моём характере
осталось немало рыцарского — очевидно, от прошлых лучших дней. Фактически из-за
этой черты я и стал тем, кем являюсь сейчас. Пожалуйста, не думайте, что я
возвращаюсь в Ла-Ача, чтобы выдать Ферфакса семейству Сотомайор. Судьба этого
негодяя меня не интересует, а мстительность никогда не являлась свойством моей
натуры.
Я беспокоюсь только за эту юную идальгу. Только из-за неё мы
возвращаемся назад, потому что я теперь очень хорошо понял, что из себя
представляет мерзавец, которому она в недобрый час доверила свою судьбу. Я хочу
вернуть девушку её семье, слава Богу, целой и невредимой. Едва ли я могу
рассчитывать на её немедленную благодарность. Но, когда она будет обладать
большим жизненным опытом, то, возможно, помянет меня добрым словом, поняв, из
какого ада я её вытащил.
Однако эта тирада была выше понимания Тима, в чём он
торжественно поклялся. Кроме того, ему показалось, что намерения Блада чреваты
потерей обещанных ему пяти тысяч.
— Но если вы бежали из Ла-Ача, то пребывание там грозит вам
опасностью.
— Никакая опасность не может помешать мне сделать то, что я
задумал.
Это убедило Тима, что рыцарские качества, которыми
похвалялся Блад, являются тёмным пятном на фоне его прочих свойств, немало
пригодившихся бы любому мошеннику.
Маячившая впереди полоска рассвета осветила очертания
береговой линии. Но когда они добрались до входа в гавань Рио-де-ла-Ача, уже
пробило семь склянок, а солнце стояло высоко на траверсе левого борта.
Когда корабль подыскивал место для стоянки на якоре,
уставший от всех волнений Тим услышал распоряжение Блада, следовавшего за ним,
как тень:
— Прикажите отдать якорь.
Шкипер повиновался. Послышался скрип кабестана, и «Цапля»
бросила якорь на расстоянии четверти мили от мола.
— Вызовите всех на шкафут.
Когда все шесть человек, составлявшие экипаж брига,
очутились на шкафуте, последовала очередная инструкция Блада.
— Прикажите им открыть люк.
Приказ тотчас же был выполнен.
— Теперь прикажите им спуститься в трюм. Скажите, что туда
будут укладывать груз.
Это распоряжение удивило матросов, но они беспрекословно
повиновались. Как только последний из них исчез в темноте, Блад вновь обратился
к шкиперу.
— Теперь будьте любезны присоединиться к ним, Тим.
Это переполнило чашу терпения шкипера.
— Ну, знаете, капитан!
— Немедленно спускайтесь вниз, — повторил Блад.
Почувствовав во властном тоне и в холодном блеске синих глаз
корсара смертельную угрозу, Тим прекратил сопротивление и покорно полез в трюм.
Следовавший за ним капитан Блад с трудом подтащил к люку
тяжёлую деревянную крышку и прикрыл ею отверстие, не обращая внимания на
доносившиеся снизу негодующие вопли.
Эти звуки пробудили мистера Ферфакса от глубокого сна, а
донью Исабелу от тяжёлого забытья.
Мистер Ферфакс, сразу же поняв, что они стали на якорь, и с
удивлением подумав, что он, может быть, проспал целые сутки, слез с койки и,
шатаясь, заковылял к иллюминатору. Однако иллюминатор был обращён в сторону
открытого моря, поэтому ему удалось увидеть только зелёную, покрытую рябью воду
и несколько лодок. Следовательно, они находились в гавани. Но в какой гавани?
Было невозможно, чтобы они уже добрались до Картахены. Но, если это не
Картахена, то куда же их чёрт принёс?
Ферфакс всё ещё задавал себе этот вопрос, когда его внимание
привлекли звуки, доносившиеся из каюты напротив. Он услышал протестующий голос
Алькатраса.
— Капитан приказал не выпускать вас из каюты, мэм.
Донья Исабела, увидевшая из своего иллюминатора, выходящего
на другой борт брига, мол Рио-де-ла-Ача, не понимая, как они тут очутились,
бросилась из каюты, объятая страхом, но у входа её задержал решительный негр,
воспрепятствовавший её бегству и повергший её в отчаяние.
— Пожалуйста, Алькатрас! Пожалуйста, — вырвав из волос
вплетённые туда жемчужины, девушка протянула их стюарду.
— Я отдам тебе их, Алькатрас, если ты позволишь мне пройти.
Не задумываясь над тем, что она сделает, если доберётся до
палубы, донья Исабела была готова отдать всё, что у неё оставалось, чтобы
вырваться из каюты.
