— Ладно, заходите. Он внутри.
Они нашли Рыжего Рида в помещении, где красили автомобили. Он был в шляпе и маске. Увидев отца и двух полицейских, Рыжий стянул маску и шляпу и замер у порога, неуверенно глядя на Лукаса. Он был высоким и очень худым, с выдающимися вперед белыми зубами.
— Полицейский хочет с тобой поговорить. Он прилетел из Нью-Йорка, — сказал отец. — А я вас послушаю.
На лице парня появилось опасение, но он молча кивнул.
— Где бы мы могли присесть? — спросил Лукас.
Старший Рид кивнул.
— В приемной сейчас пусто…
Лукас вытащил из кармана отчет Бобби Рича, развернул его и положил перед Рыжим Ридом, чтобы тот мог подтвердить или опровергнуть то, что там написано.
— Седой мужчина, — начал Лукас. — Худощавый или толстый?
— Пожалуй, тощий.
— Кожа светлая или смуглая?
— Загорелая. Видно, много времени провел на солнце.
— Опиши, как все было, когда во Фреда Уэйтса стреляли.
— В общем, меня там не было. Мимо меня проехала машина, и мне показалось, что в окне промелькнул ствол, а я шел в другую сторону. Я слышал выстрел и видел автомобиль.
— Какая машина?
— Честно, не знаю, тогда я просто не обратил внимания.
Он опустил глаза. Пайк нетерпеливо зашевелился, а Рид-старший посмотрел на дверь, но ничего не сказал. Взгляд парня переместился на отца и вернулся к Лукасу.
— Когда это произошло? — спросил Лукас.
— У меня нет часов…
— Я имею в виду, днем, вечером, ночью?
Рид нервно облизнул губы, как будто делая выбор.
— Вечером.
— Это было в три часа дня, Рыжий, — сказал Лукас. — Светило солнце.
— Послушайте, я ужасно испугался…
— Ты не знаешь, какая была машина, но тебе удалось заметить, что в ней сидит седой, худощавый да к тому же загорелый мужчина? И ты не видел других парней? — Лукас посмотрел на Дона Рида. — Рыжий, ты врешь. Это очень важное дело. Есть версия, что этот же тип застрелил полицейского, а перед ним адвоката.
— Я ничего не знаю, — сказал Рид, пряча глаза.
— А я и не утверждаю, что ты знаешь. Но ты мне лжешь…
— Нет…
Дон Рид повернулся к сыну и резко и отрывисто произнес:
— Ты помнишь, что я тебе говорил? Никакого дерьма, никакого вранья, никаких наркотиков и воровства, и тогда я постараюсь сохранить тебе жизнь. А ты лжешь, мальчик. Ты был маленьким ребенком, но уже тогда умел различать марки автомобилей. И ты утверждаешь, что видел загорелого седого человека, но не смог определить, в какой машине он ехал? Чушь собачья. Ты лжешь. Кончай с этим.
— Я хочу знать, какое отношение к этому имеет Джон О'Делл, — сказал Лукас.
Рид, который до этого уныло смотрел себе под ноги, поднял голову.
— Вы знаете мистера О'Делла?
— Проклятье, — проворчал Лукас. Он встал, прошелся по маленькой комнатке, ударил ладонью по автомату, продающему круглую жевательную резинку «Лайонс клаб», а потом сжал двумя пальцами переносицу и закрыл глаза. — Проклятье, ты работаешь на О'Делла.
— Послушайте… — начал парень.
— Он продавец наркотиков? — спросил Дон Рид, в мрачном голосе которого зазвучал гнев.
— Нет, — ответил Лукас. — Он примерно пятый по значимости полицейский в Нью-Йорке.
Отец и сын переглянулись, а Пайк спросил:
— Что происходит?
— Идет дурацкая игра «Прицепи хвост ослу»,
[38]
— ответил Лукас. — А я выступаю в роли осла. — Он обратился к Риду: — Что ж, теперь я понимаю, но мне нужны подробности. Где ты с ним встретился, как тебя вовлекли в это дело…
И тут Рид все рассказал. Они познакомились на семинаре в Колумбийском университете. О'Делл приходил трижды, и всякий раз Рид беседовал с ним после занятий. «Гарлем совсем не таков, как представляет себе ирландский полицейский», — сказал Рид. Толстый заместитель начальника и худощавый южанин спорили о жизни на улицах; вместе с несколькими другими студентами и преподавателем они зашли в кафе, разговор затянулся до поздней ночи. В следующий раз он увидел О'Делла весной, но к этому времени Рид уже принимал наркотики. Его задержали во время облавы — он курил крэк. Рид позвонил заместителю начальника. Его выпустили, но предупредили, что в следующий раз он так легко не отделается. Впрочем, Рид продолжал употреблять кокаин. Его дважды арестовывали за хранение, и дело передали в суд. Когда Рид попался в третий раз, у него было слишком много крэка. Полицейские собирались предъявить ему обвинение в распространении, но он вновь позвонил О'Деллу, и ему опять удалось выйти сухим из воды.
А потом О'Делл позвонил сам и спросил: знает ли Рид какого-нибудь мелкого преступника, связанного с полицейским? С детективом? Ну да…
— Сукин сын, — сказал Лукас. — Должно быть, он все отлично продумал.
— Проклятье, что здесь происходит? — снова вмешался Пайк.
— Я не знаю, приятель, — ответил Лукас и повернулся к Риду. — Не звони О'Деллу. Ты вышел из дела и больше не хочешь в этом участвовать. Тебе лучше ничего не знать — все очень серьезно, а ты не имеешь к происходящему никакого отношения. Советую тебе залечь на дно.
— Он завязал, — сказал Дон Рид, глядя на сына.
— Хватит с меня Нью-Йорка, — энергично закивал тот.
Когда они ехали обратно в аэропорт, Пайк пробурчал:
— Не думаю, что мне понравился бы Нью-Йорк.
— Да, у него есть слабые места, — ответил Лукас, вырвал листок из блокнота и написал номер своего домашнего телефона. — Спасибо за помощь. Если тебе что-нибудь потребуется в Нью-Йорке или Миннеаполисе, позвони мне.
Перелет до Атланты получился тяжелым, но по пути в Нью-Йорк страх немного отступил. Лукас начал привыкать — все-таки пятый самолет за три дня. За всю жизнь он никогда так много не летал. Он вытащил блокнот и принялся делать записи.
Бобби Ричу поручили вести дело вовсе не из-за его высокой квалификации — просто он знал парня, который был знаком с Рыжим. Расчет был на то, что Рид мог попросить своего приятеля, чтобы тот рассказал полиции, что у него есть информация об убийстве Фреда Уэйтса.
Но на самом деле Рида там не было. Мужчину с густым загаром и седыми волосами выдумал О'Делл. Лукас не сумел сдержать улыбки. В некотором смысле это была чистая работа: один слой прятался под другим.
Он закрыл глаза, ему совсем не хотелось отвечать на вопрос: знает Лили правду или нет?
