— Что?
— У нее есть улики на полдюжины стрелков Кеннета. И она не остановится. Но я хочу, чтобы ты знала две вещи: во-первых, у них нет доказательств. Они лишь хотят, чтобы убийства прекратились.
— А во-вторых?
— Если кто-нибудь доберется до Лили, я вернусь в город, — пообещал Лукас.
Он пристально смотрел на Фелл, и его глаза стали жесткими, как гранит.
— Тебе бы следовало быть одним из нас…
— Передай остальным, — холодно добавил он.
— Я никого не знаю, кроме моего… напарника… и еще одного человека. Но я им скажу. Возможно, им известно больше. Мы никогда это не обсуждаем — один из принципов Кеннета. «Никто никогда ни о чем не говорит», — часто повторял он.
— Хорошее правило. — Лукас посмотрел на часы. — Скоро появится Лили.
— Здесь?
— Да, мне и с ней нужно поговорить.
— Тогда я лучше пойду.
Фелл взяла сумочку, встала и сделала шаг от стола, но потом обернулась.
— Помнишь, как ты сказал в тот день, когда мы впервые были вместе: «Это самое дрянное место Вселенной»?
— Да.
— Люди Кеннета… мы хотели изменить Нью-Йорк.
— Понимаю.
— Мы ошибались?
Он немного подумал и наконец ответил:
— Я не знаю.
Фелл ушла, а Лукас задумчиво уставился на свою бутылку с пивом, оставившую круглый мокрый след на столике. После стрельбы в подвале, после того как они дали показания, после пресс-конференции он вернулся в участок. Большинство полицейских разошлось, но он отыскал специалиста по компьютерам и попросил его найти информацию на двух сотрудников — Джиза и Клемсона.
Оператор усадил его за пустой терминал и показал, как вызвать нужные файлы. Лукас быстро прочитал их, а потом набрал имя Фелл. Когда документ открылся, он просмотрел его от начала до конца и нашел адрес ближайшего родственника: Рой Фелл, живет в Бруклине. Он набрал «Рой Фелл». Появилась надпись: «Вышел в отставку. Восстановить файл? (Да/Нет)».
Лукас нажал «Да». Дальше оставалось лишь сделать выбор в простом меню, и на мониторе появилось лицо отца Фелл. Крупные черты, седые волосы, седые усы и улыбка, показавшаяся Лукасу почти болезненной. Рост шесть футов и два дюйма. Родился в тысяча девятьсот тридцатом году. Беккер описал его очень точно.
— Толстый, — сказал Лукас.
— Что? — спросил оператор.
— Ничего, — ответил Лукас и выключил терминал.
Сидя в аэропорту и рисуя круги донышком пивной бутылки, Лукас думал: «От семьи никуда не денешься…»
Лили опоздала на десять минут. Как и Фелл, она остановилась возле очереди, чтобы отыскать бар, потом вошла и сразу увидела Лукаса. Ее лицо было усталым и бледным, но она держала себя в руках.
— Ты говорил с О'Деллом, — сказала она, усаживаясь за столик.
— Да.
— Он все это организовал.
— Точно.
— Когда ты это понял? — спросила она.
— В Чарльстоне. Подозрения возникли еще раньше — все были связаны друг с другом, получалось как-то уж слишком удобно. Но я не знал наверняка, что он не Робин Гуд.
— Ты и сейчас считаешь, что Фелл была тревожной кнопкой?
— Да, я почти уверен. Но не совсем. Мне кажется, что Кеннет ее просто подставил. Ведь она участвовала в аресте тех двух парней из его отряда. Ее пистолет находился возле моего уха — она вполне могла этого не делать.
— Говорят, что Робин Гуд достал Беккера.
— А чего еще можно было ждать? Его следовало застрелить.
Лили сидела, глядя на поддельное дерево столешницы.
— Когда ты понял, что за этим стоит Дик? — спросила она.
— Заместитель начальника пытался его подставить — помнишь ту историю с седовласым мужчиной, убившим политика? Я не знал, что все это придумал О'Делл, но даже тогда подумал о Кеннете.
— Но…
— Когда мы побывали в доме, где жил Петти, женщина по имени Логан рассказала, что человек, который приходил в его квартиру, остановился, прежде чем сесть в лифт, а когда он вышел из лифта, то слишком долго не подходил к двери…
— Конечно, — сказала Лили, отводя взгляд в сторону. — Дик.
— Да, но тогда я не догадался. Я считал, что он не может сесть за руль. Так все думали, и я видел, как шофер привозил его в участок. А если он не мог водить, значит, это был не Кеннет. А если бы его возил Копленд или кто-то из других его парней, то ему бы не пришлось самому подниматься по лестнице. Он бы просто послал водителя, чтобы тот забрал все, что нужно, из квартиры Петти. В результате я на некоторое время перестал его подозревать. До того дня на реке, когда ты сказала, что он водит машину. Что Кеннет садится за руль своего мощного полноприводного автомобиля и тебя это пугает…
— Значит, я предала не только Петти, но и Дика.
— Лили, перестань распускать нюни. Ты делала все, что было в твоих силах, в этом крысином гнезде, — ответил Лукас.
— И все умерли, — сказала она.
— Послушай… — Говорить больше было не о чем. Лукас посмотрел на свой «Ролекс». — Мне пора. Пассажиры, наверное, уже садятся в самолет.
Когда они подошли к концу очереди, Лукас сунул руки в карманы, посмотрел на Лили и сказал:
— Если бы это было кино, то сейчас последовал бы жаркий поцелуй и все стало бы хорошо.
У нее были глаза, достойные кисти Рембрандта.
— Но после фильма больше ничего не происходит, — ответила она. — Все заканчивается поцелуем, и никто не видит той части, в которой люди возвращаются к работе.
— Той части, которая рассказывает о самом важном…
— Да. По правде говоря, я думала, что жаркий поцелуй достанется Фелл. И считала, что ты отправишься с ней на острова.
— Нет. Она из Нью-Йорка, а я — нет. А кроме того…
— Что?
— На самом деле никаких островов не существует?
Лили отвела глаза, думая о Петти и Кеннете.
— Да, — сказала она после минутной паузы. — Наверное, ты прав.
Они еще немного постояли, а потом она протянула руку.
— Дай мне шанс, Ротенберг, — сказал Лукас, наклонился к ней и поцеловал в губы, вполне невинно, а потом сделал шаг к стойке регистрации. — Если появится еще один Беккер, ты только свистни. Ты умеешь?..
— Да, конечно, — сказала она, не зная, как его понимать. По ее губам скользнула быстрая улыбка. — Я умею свистеть.
