— Я догадываюсь, что для тебя это было двойным разочарованием. Ведь ты в юности играл в футбол, верно?
— Когда был ребенком. Я играл здесь, в городе. Но потом лодыжку сломал, и она никак не заживала. А когда заканчивал среднюю школу, уже не мог участвовать в соревнованиях. Я бы стал хорошим игроком, только вот тело меня подвело.
Реймон вспомнил Джонсона во время футбольных матчей, когда играл его сын. Он был из тех отцов, которые считают, что разбираются в игре лучше тренера, и в голос бранят судей. Он частенько видел, как Джонсон, стоя у кромки поля, кричит Асе, советуя ему быть посмелее и не бояться ударить кого-нибудь. Терранс громогласно указывал сыну на ошибки, и Реймон видел, какую боль он доставлял этим Асе. Неудивительно, что у мальчишки пропало желание играть. Его отец был одним из тех парней, которые требуют от сыновей спортивных успехов, которых не смогли добиться сами.
— Я купил ему куртку «Норт Фейс», которая была на нем, — произнес Джонсон, глядя на заросший клочок земли под ногами, голос его звучал совсем тихо. — Двести семьдесят пять долларов. У нас с ним был уговор, я ему сказал, что куплю куртку, если в следующем сезоне он вернется в команду. Ну, тренировки начались, и он сразу же нашел предлог, чтобы не играть. То ему слишком жарко, то ему что-то не хочется… и так далее. Я задал ему трепку и сказал, что мне за него стыдно. — Губы Джонсона слегка дрожали. — Я сказал ему, что, мол, ты, как какой-то гомик, сидишь в своей комнате, а в это время другие парни становятся мужчинами на футбольном поле.
Реймон был раздосадован и даже слегка раздражен, поэтому старался не смотреть в глаза Джонсону.
— Когда ты видел его в последний раз? — спросил он.
— Я работаю с семи до трех, так что возвращаюсь примерно в то время, когда он приходит из школы. Он тогда собрался куда-то, и я спросил, куда. Он сказал, что пойдет прогуляться. Я увидел, что он надел новую куртку, и сказал, мол, слишком тепло и он не должен надевать новую вещь, потому что нарушил наш уговор.
— А он?
— Он сказал: «Я тебя люблю, папа».
Из глаза Джонсона вытекла слеза и скатилась по щеке.
— Это все, что он сказал. А потом Аса ушел из дому. Когда я увидел его снова, он был уже мертвый. Кто-то всадил пулю в голову моего мальчика.
Реймон посмотрел на небо, на тени на траве, которые становились все длиннее. Через несколько часов уже стемнеет. Он встал со складного стула.
В тот день Диего Реймона выставили из магазинчика, незаконно торговавшего под маркой «Севен-Илевн», в округе Монтгомери. Парень за прилавком показался ему похожим на какого-то пенджабца. Может быть, это был пакистанец или шиит. Диего так решил, потому что у чувака на голове был намотан тюрбан.
— Убирайтесь, — сказал мужчина. — И никогда не появляйтесь здесь.
Диего был со своим другом Тоби. На голове у Тоби была черная кепка, оба были в широких джинсах, на спине — затянутые шнурками рюкзаки. Диего хотел купить тонизирующий напиток «Сьерра мист», перед тем как сесть на автобус и поехать обратно в свой округ.
— Хочу купить газированную воду, — сказал Диего.
— Мне не нужны твои деньги, — ответил мужчина и показал на дверь. — Вон отсюда.
Диего и Тоби с ненавистью посмотрели на продавца и вышли из магазина.
Когда они вышли на улицу и жилые дома скрыли их, Тоби поднял кулаки и принял боксерскую стойку.
— Надо было надрать ему задницу!
— Ты же видел, он не вышел из-за прилавка.
— Вот сволочь, — сказал Тоби.
Не в первый раз Диего выкидывали из магазина за то, что он был маленьким и черным. К тому же в этом районе к ним часто цеплялась полиция. В округе Монтгомери полицейские не церемонились с черными подростками, которые болтались около жилых домов. Однажды вечером, в выходной, когда Диего и Шака возвращались домой с вечеринки, к ним подъехала пара патрульных машин. Офицеры, сидевшие в машинах, выскочили, схватили ребят и, заставив их положить руки на капот, обыскали, вывернув все карманы. Один из офицеров, молодой белый парень по имени О'Ши, стал насмехаться над Шакой, мол, такой слабак не осмелится ни слова вякнуть в свою защиту и тем более надерзить полицейскому, но что ему очень хотелось бы посмотреть на такую картину. Диего знал, что Шака, который неплохо умел работать кулаками, мог бы парой ударов свалить парня. Но когда имеешь дело с полицией, лучше молчать, так говорил им отец Диего, и они молча снесли издевки.
На следующее утро, когда Регина отправилась в полицейский участок, чтобы подать жалобу, ей сказали, что Диего и Шака подходили под описание двух молодых людей, которые в тот вечер угнали машину.
— Точно соответствовали? — спросила Регина. — Или там просто было сказано «два черных подростка»?
В тот вечер Диего слышал, как родители обсуждали случившееся.
— Они просто — пугала, — сказал Реймон, так он называл всех нечестных и недобросовестных полицейских.
— Мне не нравится этот район, — вздохнула Регина. — И не нравятся эти дурацкие стикеры на бамперах.
— «Да здравствует разнообразие!» — процитировал Реймон. — Только их разнообразие почему-то не подразумевает прогулки подростков в субботу вечером, причем по своей улице.
— Завтра они собираются с тобой говорить, — сказал Тоби.
— Кто собирается? — спросил Диего.
— Думаю, мисс Брустер, — ответил Тоби. — Мистер Гай сказал, что они проводят собственное расследование. Они, наверное, собираются выкинуть меня из школы, потому что родители того парня подняли страшный шум. На этот раз меня могут исключить или даже отправить в школу для проблемных детей.
— Но все было по-честному.
— Я сам знаю. Но они ищут, к чему бы прицепиться, чтобы надрать мне задницу. Мой отец буквально взбесился из-за этого дерьма. Он хочет подать иск против школы.
— Моему отцу тоже страшно не нравится эта школа, — сказал Диего.
— Ты ведь ничего не скажешь этой Брустер и мистеру Гаю, верно?
— Нет, чувак, будь спокен. — Они стукнулись кулаками. — Увидимся на тренировке.
— Ладно, пока.
Диего направился к автобусной остановке, оглядываясь на магазинчик. Дело в том, что они с Тоби когда-то давно действительно стащили конфету, ну, может быть, пару конфет в этой лавочке. Но ведь козел в тюрбане не мог этого знать.
На автобусной остановке Диего позвонила мать.
— Ты где? — спросила Регина.
— Собираюсь сесть в автобус. Может, выйду возле площадки, покидаю мяч. У меня сегодня вечером тренировка.
— Вам задали домашнее задание?
— Я его сделал в школе, — ответил Диего. Он сделал половину домашней работы, так что это была почти правда.
— Не задерживайся, — сказала Регина.
