Его дни в большинстве своем проходили очень скучно. Он поднимался рано, читал в газете то, что удавалось разобрать, потом, пытаясь найти себе занятие, некоторое время проводил в своем кабинете или в цокольном этаже, в мастерской. Примерно с полудня начинал ждать почту и дольше, чем необходимо, готовил ланч. Он пытался удержаться от полуденного сна, но чаще все-таки ложился подремать. Старался не слишком много смотреть телевизор, хотя тот его не раздражал. Но все это было лишь подобием активности, когда только берешь и ничего не отдаешь. Кук всегда был человеком, жившим во имя цели, теперь цель отсутствовала.
И хотя у него имелось больше причин, чем у большинства людей, чувствовать себя несчастным, Кук не позволял себе скатиться в депрессию. У него не было особого стимула вставать утром с постели, но он вставал и одевался к завтраку, как человек, который собирается пойти на работу.
Можно было найти некоторое утешение в религии, но он никогда не был набожным. Некоторые полицейские крепко держались за Бога, но на него работа возымела обратное действие. Теперь, когда он стоял ближе к смерти, было бы проще и удобнее снова начать ходить в церковь, но он понимал, что это будет лицемерием. Он не был внимательным или особенно примерным мужем, но любил жену и был ей верен, и если Бог существует, то вновь соединит их с Виллой, независимо от того, будет Кук посещать воскресные службы или нет.
Кук посмотрел на пустую кофейную кружку.
Доктор рекомендовал ему пить не больше одной чашки в день, если уж он не может обойтись без кофе. От кофеина его сердце начинало учащенно биться. У него хрупкая кровеносная система, предупреждал доктор. «Нет, я не могу сказать вам, сколько времени пройдет до «следующего события». Может быть, неделя, а может быть, и годы. Сказываются десятилетия курения и неправильного питания. Жаль, что мы не можем сделать для вас больше, мистер Кук. Еще одна операция будет слишком рискованной. К сожалению. Продолжайте вести активную, но осторожную жизнь. Принимайте ваши лекарства». И прочая чушь, снова и снова.
Кук посмотрел на кухонную стойку. У него имелся простенький медицинский органайзер, две пилюли в каждом отделении, соответствующих дням недели. Таким образом он не забывал принять лекарство и не мог проглотить двойную дозу. Вот такой стала его жизнь. Даже если он переживет следующий удар, не исключено, что превратится в паралитика. Тогда Министерство будет присылать человека, который будет его купать и надевать перед едой слюнявчик. Пришлют какую-нибудь бедную эмигрантку, чтобы та подтирала зад немощному старику.
Он скорее застрелится. Но эти мысли он оставит для другого дня.
Позвонил Холидей. Потом Кук связался со старым знакомым из 4-го участка, наставником которого был в начале 80-х и который теперь занимал командную должность. Кук сказал лейтенанту, что один из офицеров 4-го участка помог его племяннице и что она хочет написать благодарственное письмо, но помнит только номер его машины. У Кука не было племянницы, и замешательство лейтенанта говорило о том, что он почуял ложь, но все-таки дал Куку нужную информацию. Тогда Кук спросил о графике работы офицера, и после продолжительной паузы лейтенант ответил, что в тот день патрульный дежурил с восьми до четырех.
Придет Холидей, и они займутся делом. Этот молодой человек несет тяжелый груз, но у него есть задор и энергия. Возможно, вдвоем они действительно смогут перевернуть нужный камень.
Кук допил кофе и вышел к своей машине — легкому золотистому «меркурию маркизу». Открыл багажник. Он подозревал, что слежку придется вести допоздна, а, значит, им понадобятся две машины. Кук, конечно, знал, что лежит у него в багажнике, но был немного взволнован и хотел взглянуть на эти вещи.
Бывший полицейский держал в машине все необходимое для ухода и ремонта, включая масло, антифриз, соединительные кабели, тормозную жидкость, жидкость для гидроусилителя руля, рабочие коврики, запаску и пневматический домкрат. Там же в багажнике находился чемоданчик со стандартным набором инструментов и коробкой, в которой лежала стофутовая рулетка, клейкая лента, бинокль 10х50, очки ночного видения, которыми он никогда не пользовался, коробка с перчатками из латекса, складная полицейская дубинка с фрикционным затвором, комплект вороненых наручников «Смит-энд-Вессон», различные батарейки, цифровой фотоаппарат, которым Кук не умел пользоваться, и электрический фонарь «Стримлайт Стингер» в стальном корпусе, который также можно было использовать в качестве оружия. И еще, так, на всякий случай, в багажнике лежала небольшая, но качественная «фомка».
Все было на месте. Холидея еще некоторое время не будет. Кук вернулся в дом, достал пистолет 38-го калибра и комплект для чистки оружия. У него было время.
Майкл Тейт, по прозвищу «Майки» и Эрнест Хендерсон, «Несто», сидели в красивой черной «максиме» с четырьмя выхлопными трубами. Машина была припаркована на стоянке неподалеку от аллеи на Риггс-роуд, недалеко от границы с Мэрилендом. Вокруг, почти вплотную друг к другу, теснились дешевый магазин хозяйственных товаров, ломбард, винный магазин, китайская лавочка, она же столовая с национальной кухней, банкомат, мексиканская закусочная и два салона красоты. Один специализировался на нейл-дизайне, второй, под названием «Хайр Рейзерс», был известен своими «дрэдами» и манипуляциями по наращиванию волос. Шантель Ричардс работала во втором салоне. Хендерсон видел ее через стекло витрины, она стояла позади сидевшей в кресле клиентки, и пока Ричардс старательно делала свою работу, обе женщины оживленно переговаривались. Именно Хендерсон выполнял основную часть наблюдения. Тейт листал последний номер журнала «Вог».
— Черт побери, а она хорошенькая, — проговорил Хендерсон.
— Очень даже, — согласился Тейт, поднимая глаза от журнала. На нем были широкие джинсы, рубашка фирмы «Лакост» с длинными рукавами и туфли той же фирмы, с пристроченными по бокам маленькими крокодильчиками.
— И высокая, — сказал Хендерсон. На нем была мягкая бейсболка с логотипом «Нэшионалс» синего цвета, не потому что он был поклонником бейсбола, а потому что этот цвет подходил к его рубашке. Бейсболка была надета слегка набекрень.
— Это из-за прически она кажется выше, чем на самом деле, — сказал Тейт. — К тому же, возможно, она на каблуках. Нынешние модницы любят носить каблуки. Так они кажутся стройнее.
— Там, где нужно, у нее все в порядке.
— Она одета правильно, с учетом особенностей своей фигуры.
— Черт, где ты всего этого набрался, в женском журнале, что ли?
— Я просто говорю, что вижу. Она добилась эффекта, к которому стремилась.
Тейт обращал внимание на женскую одежду, на обувь и ювелирные украшения, на походку и тому подобные детали. Просто все это ему было интересно. Но он не распространялся на эту тему в присутствии Несто, который считал, что читать вообще, а женские журналы тем более, могут только гомосексуалисты.
— Ты меня беспокоишь, сынок.
— Я лишь восхищаюсь тем, как она за собой следит, вот и все.
