— Артуро Конкони, — представился молодой человек, протягивая руку.
— Детектив Реймон, а это детектив Уиллис.
— Что тут у нас?
— Некто Алдан Тинсли, — сказал Реймон. — Мы думаем, что он мог продать оружие, из которого позднее было совершено убийство. Случаи насилия с его стороны в досье не отмечены.
— Но рисковать не стоит, — сказал Конкони.
— Правильно. У тебя зрение хорошее?
— Так точно, сэр.
— Следи за домом отсюда, — сказал Реймон. — Если детектив Уиллис тебя позовет, направляйся в переулок.
Конкони снял рацию с пояса и переключил ее на частоту Ронды.
— Тебя называют Арт или Артуро? — спросила Ронда.
— Я отзываюсь на Туро.
— Ну хорошо.
Реймон и Ронда прошли по переулку.
— Твой земляк, — сказала Ронда.
— Он в этом не виноват, — усмехнулся Реймон.
Они поднялись по бетонным ступенькам дома, стоявшего в конце Милмарсона. Ронда кивнула в сторону двери.
— Стукни по-полицейски, Джуз.
— У тебя все еще болит рука?
— Ага, устала деньги пересчитывать.
Реймон сжал пальцы в кулак и грохнул в дверь. Потом еще раз. Дверь открылась, и появился молодой человек лет двадцати пяти. Он был такого же роста, как и Реймон, с большой головой, длинными руками и тощим туловищем. На нем была футболка навыпуск с надписью «Мы едины». Возле уха он держал сотовый телефон.
— Подожди, — сказал он в трубку, потом посмотрел на Реймона: — Да?
Реймон и Ронда сделали один шаг в прихожую. Реймон предъявил мужчине полицейский жетон, а Ронда заглянула через плечо, пытаясь определить, есть ли кто-нибудь еще в доме. Ей показалось, что она уловила движение в задней части дома.
— Я детектив Реймон, это детектив Уиллис. Вы Алдан Тинсли?
— Нет, его сейчас нет.
— А вы кто?
— Я его кузен.
Реймон попытался сопоставить мужчину с фотографией, которую видел в распечатке. Он был похож на Алдана Тинсли. Но мог быть и его двоюродным братом.
— У вас есть документ, удостоверяющий личность? — спросила Ронда.
— Ты еще слушаешь, девочка? — спросил парень в трубку.
— Прошу вас закончить разговор, — сказал Реймон.
— Я тебе перезвоню, — сказал мужчина. — Тут полицейские, ищут моего кузена.
Парень повесил мобильник на пояс.
— Мы можем посмотреть ваши документы? — повторила Ронда.
— А в чем собственно дело?
— Вы Алдан Тинсли? — спросил Реймон.
— Послушайте, у вас есть ордер? Если нет, то по закону вы нарушаете неприкосновенность жилища.
— Вы Алдан Тинсли? — спросил Реймон.
— Да пошли вы к черту! Моего брата здесь нет.
— К черту? — спросил Реймон. Он почувствовал, что улыбается.
— Я же говорю, у меня на самом деле сейчас нет времени, так что вам придется меня извинить.
Парень попытался закрыть дверь, но детективы не двинулись с места, и она с силой ударила Ронду по плечу — так, что женщина покачнулась. Реймон, разозлившись, отшвырнул дверь вместе с парнем и вошел в дом.
— Теперь это уже оскорбление действием, — не сдерживаясь, рявкнул Реймон.
Он схватил мужчину за футболку, протащил через комнату и прижал к стене. Парень попытался вывернуться, но Реймон приподнял его и подсечкой уложил на пол, для гарантии приложив сверху тяжелым кулаком. Ронда по рации вызывала патрульного. Реймон достал наручники, перевернул подозреваемого лицом вниз, мельком отметив кровь на его губах, уперся коленом в спину парня и надел наручники.
Мужчина пробормотал какое-то ругательство. Реймон велел ему заткнуться.
В комнату вошла пожилая женщина с тарелкой и тряпкой в руках. Она грустно взглянула на лежавшего на полу окровавленного парня, на руках которого тускло поблескивали наручники.
— Бино, — сказала она с разочарованием в голосе, — что ты натворил на этот раз?
— Это Алдан Тинсли, мэм? — спросил Реймон.
— Мой сын, — ответила женщина.
Реймон посмотрел на Ронду, чтобы та не вздумала доставать из кобуры свой «Глок». Она слегка двинула бровями, показывая, что поняла.
В дом вошел Артуро Конкони, держа руку на расстегнутой кобуре.
— Посадите этого джентльмена в свою машину, — приказал Реймон, — и следуйте за нами в ОТП.
— Зачем надо было избивать меня? — сказал Тинсли. — Ты разбил мне губу, черт возьми.
— Надо было назвать свое имя, — сказал Реймон. — Мы тебя вежливо спросили.
— Тогда нам не пришлось бы применять силу, — добавила Ронда.
Извинившись перед женщиной, полицейские вывели Тинсли из дома.
31
Кук сидел в кабинете, перед ним лежало несколько раскрытых папок. На каждую жертву палиндромного убийцы была заведена отдельная папка с подробным описанием жизни и множеством фотографий, семейных, индивидуальных и групповых, школьных. Он знал, что некоторые полицейские чины, особенно в последние месяцы его службы, считали, что в этом деле обычное усердие Кука переросло в навязчивую идею. Но заниматься им все равно было надо.
К моменту совершения третьего убийства раздражение жителей Саут-Иста сосредоточилось на полицейских, по району поползли слухи, что делу не уделялось нужного внимания, потому что жертвы были черными. В конечном итоге Кук все-таки завоевал доверие местных жителей. В дальнейшем беспокойство по поводу роста количества преступлений, связанных с распространением наркотиков, начало вытеснять обеспокоенность убийством детей, которые, к тому же, прекратились, и на оперативных совещаниях теперь больше говорили о бандах, дилерах и кокаине. Что же касается родственников жертв, они организовали группу под названием «Палиндромные родители» и, стараясь хоть как-то помочь друг другу, встречались дважды в месяц. Кук тоже бывал на этих собраниях.
Но примерно через год он утратил с ними связь. Родители Авы Симмонс развелись еще при жизни дочери, мать и отец Отто Уильямса подали на развод уже после гибели сына. Отец Евы Дрейк покончил с собой в день второй годовщины смерти дочери. Мать вскоре впала в почти кататоническое состояние и следующей зимой была помещена в психиатрическую больницу.
Кук изучал фотографии. Отто Уильямс, разумный молодой человек, склонный к изобретательству и носивший очки, он, несмотря на свою внешность «ботаника», пользовался популярностью среди сверстников. Ава Симмонс, ей было 13, забавная, бойкая, с телом почти взрослой девушки. Она, по отзывам, была не самой усердной ученицей, но на улице вела себя разумно и очень любила свою бабушку, которая жила вместе с семьей. Ева Дрейк, спортсменка, ездила на турниры и завоевывала награды, которые потом с гордостью расставляла и развешивала в своей безукоризненно чистой комнате.
