— А так ли уж необходимо, чтобы все нам завидовали?
Впрочем, если тебе так хочется, пусть зеленеют. Только тебе не приходило в
голову, Скарлетт, что не очень это хороший вкус — обставлять свой дом с такой
роскошью, когда вокруг все так бедны.
— А я хочу, — упрямо заявила она. — Я хочу,
чтобы всем, кто плохо ко мне относится, стало не по себе. И мы будем устраивать
большие приемы, чтобы все в городе жалели, что говорили обо мне разные гадости.
— Но кто же в таком случае будет приходить на наши
приемы?
— Как кто — все, конечно.
— Сомневаюсь. «Старая гвардия» умирает, но не сдается.
— Ах, Ретт, какую ты несешь чушь. У кого есть деньги,
того люди всегда будут любить.
— Только не южане. Спекулянту с деньгами куда труднее
проникнуть в лучшие гостиные города, чем верблюду пройти сквозь игольное ушко.
А уж про подлипал, — а это мы с тобой, моя кошечка, — и говорить
нечего: нам повезет, если нас не оплюют. Но если ты, моя дорогая, хочешь все же
попытаться, что ж, я тебя поддержу и, уверен, получу немало удовольствия от
твоей кампании. А теперь, раз уж мы заговорили о деньгах, мне хотелось бы
поставить точки над «i». Я дам тебе на дом столько денег, сколько ты захочешь,
и сколько ты захочешь — на всякую мишуру. И если ты любишь драгоценности —
пожалуйста, но только я сам буду их выбирать. У тебя, моя кошечка,
преотвратительный вкус. Ну, и конечно, ты получишь все, что требуется для Уэйда
или Эллы. И если Уиллу Бентину не удастся сбыть весь хлопок, я готов оказать
ему помощь и покрыть расходы на содержание этого белого слона в графстве Клейтон,
который вам так дорог. Это будет справедливо, как ты считаешь?
— Конечно. Ты очень щедр.
— Но теперь слушай меня внимательно. Я не дам ни цента
на твою лавку и ни цента на эту твою дохлую лесопилку.
— О-о, — вырвалось у Скарлетт, и лицо ее
вытянулось. Весь медовый месяц она думала о том, как бы попросить у него тысячу
долларов, которые нужны ей были, чтобы прикупить еще пятьдесят футов земли и
расширить свой лесной склад. — По-моему, ты всегда похвалялся широтой
взглядов: тебе, мол, все равно, пусть болтают про то, что у меня свое дело, а
ты, оказывается, как все мужчины — до смерти боишься, как бы люди не сказали,
что это я ношу брюки в нашей семье.
— Вот уж ни у кого никогда не возникнет сомнения насчет
того, кто в семье Батлеров носит брюки, — протянул Ретт. — И мне
безразлично, что болтают дураки. Видишь ли, я настолько плохо воспитан, что
горжусь своей красавицей женой. И я не возражаю: продолжай держать лавку и
лесопилки. Они принадлежат твоим детям. Когда Уэйд подрастет, ему, возможно, не
захочется жить на содержании отчима и он сам возьмет на себя управление делами.
Но ни единого цента ни на одно из этих предприятий я не дам.
— Почему?
— Потому что не желаю содержать Эшли Уилкса.
— Ты что, начинаешь все сначала?
— Нет. Но ты спросила — почему, и я объяснил. И еще
одно. Не думай, что тебе удастся провести меня, и не лги и не придумывай,
сколько стоят твои туалеты и как дорого вести дом, чтобы на сэкономленные
деньги иметь потом возможность накупить мулов или еще одну лесопилку для Эшли.
Я намерен тщательно проверять твои расходы, а что сколько стоит, я знаю. Ах,
пожалуйста, не напускай на себя оскорбленный вид. Ты бы на все это пошла. Я
считаю, что ты вполне на это способна. Я вообще считаю, что ты на что угодно
пойдешь, если дело касается Тары или Эшли. Против Тары я не возражаю. Но что
касается Эшли — тут я против. Я не натягиваю поводья, моя кошечка, но не
забудь, что у меня есть уздечка и шпоры.
Глава 49
Миссис Элсинг прислушалась к звукам, доносившимся из холла,
и, убедившись, что Мелани прошла на кухню, откуда донесся стук посуды и звон
серебра, обещавшие скорое подкрепление, повернулась и тихо заговорила,
обращаясь к дамам, которые сидели полукругом в гостиной, держа на коленях корзиночки
с шитьем.
— Лично я не намерена посещать Скарлетт ни сейчас, ни
когда-либо впредь, — заявила она, и ее тонкое холодное лицо стало еще
холоднее.
Остальные члены Кружка шитья для вдов и сирот Конфедерации
быстро воткнули иголки в материю и сдвинули свои качалки. Всех дам буквально
распирало от желания поговорить о Скарлетт и Ретте, но мешало присутствие
Мелани. Как раз накануне эта парочка вернулась из Нового Орлеана и поселилась в
свадебном номере в отеле «Нейшнл».
— Хью говорит, что вежливость требует, чтобы я нанесла
им визит: ведь капитан Батлер спас ему жизнь, — продолжала миссис
Элсинг. — И бедняжка Фэнни приняла его сторону и сказала, что тоже пойдет
к ним. А я сказала ей: «Фэнни, — сказала я, — если бы не Скарлетт,
Томми был бы сейчас жив. Это оскорбительно для его памяти — идти туда». А у
Фэнни хватило ума заявить мне: «Мама, я же пойду не к Скарлетт. Я пойду к
капитану Батлеру. А он все сделал, чтобы спасти Томми, и не его вина, что ему
это не удалось».
— До чего же они глупые, эти молодые люди! —
сказала миссис Мерриуэзер. — Визиты наносить — как же! — Грудь у нее
поднялась горой от возмущения при воспоминании о том, как грубо отклонила
Скарлетт ее совет не выходить замуж за Ретта. — И моя Мейбелл такая же
глупая, как ваша Фэнни. Заявила, что они с Рене отправятся с визитом: ведь
капитан Батлер спас-де Рене от виселицы. А я сказала, что, если бы Скарлетт не
раскатывала всем напоказ, Рене никогда бы не оказался в опасности. И папаша
Мерриуэзер тоже намерен идти с визитом — послушать его, так он от старости,
видно, совсем ума лишился: говорит, что если я не чувствую благодарности, то он
безусловно благодарен этому мерзавцу. Клянусь, с тех пор как папаша Мерриуэзер
побывал в доме этой Уотлинг, он ведет себя самым постыдным образом. Визиты
наносить — как же! Я-то уж, конечно, не пойду. Скарлетт изгнала себя из нашего
общества, выйдя замуж за такого человека. Он был уже достаточно мерзок, когда
спекулировал во время войны и наживался на нашем горе, а сейчас, когда его с
«саквояжниками» и подлипалами водой не разольешь, да еще он в друзьях-приятелях
— да-да, в ближайших друзьях — с этим отъявленным мерзавцем губернатором
Баллоном… Визиты им наносить — как же!
Миссис Боннелл вздохнула. Это была тучная смуглая клуша с
веселым лицом.
— Они ведь пойдут к ним только раз — с визитом
вежливости, Долли. Не знаю, можно ли людей за это винить. Я слышала, все
мужчины, которые в ту ночь не были дома, хотят идти к ним с визитом, и я думаю,
они должны пойти. Правда, мне как-то трудно представить себе, что Скарлетт —
дочь своей матери. Я ходила в школу с Эллин Робийяр в Саванне, и это была
прелестнейшая девушка, я ее очень любила. И почему только ее отец не захотел,
чтоб она вышла замуж за своего кузена Филиппа Робийяра! Ничего по-настоящему
плохого в этом молодом человеке не было — ведь всем молодым людям надо
перебеситься. А Эллин зачем-то поспешила и выскочила замуж за этого О’Хара,
который был намного старше нее, — вот у нее и получилась такая дочь, как
Скарлетт. И все же я считаю, что один раз должна нанести им визит — в память об
Эллин.
