— Он шиит из Лачина.
Зирак вошел и вытянулся перед столом, глядя в стену. Он был невысокого роста, примерно метр шестьдесят пять. Изрезанное ранними морщинами лицо и кривые ноги выдавали крестьянское происхождение.
Дима обратился к нему на фарси:
— Я дам тебе четыреста риалов, если довезешь меня из Тебриза в Тегеран.
Зирак моргнул, затем ответил:
— Да я лучше нагажу на свою мать. Четыре тысячи и ночь с твоей дочерью.
Кролль улыбнулся, но Дима грозно взглянул на него и продолжал по-таджикски:
— Иранец поехал отдыхать в Африку. Как только он собрался поплавать, с дерева спрыгнула горилла и изнасиловала его. Он впал в кому на три месяца; когда он пришел в себя, в аэропорту его ждали журналисты. Один спросил, больно ли ему было. Что ответил иранец?
Зирак взглянул на свои сапоги, погладил подбородок, затем ответил:
— Он не позвонил, не написал, не прислал цветов. Конечно, мне было больно!
Дима позволил себе улыбнуться:
— Ждите снаружи.
Двое следующих не выдержали экзамена, один — из-за плохого знания языков, второго отвлекла горилла. Дима и Кролль просмотрели оставшиеся личные дела. Когда они подняли головы от бумаг, оказалось, что перед ними уже стоит следующий: Грегорин, очередной блондин. Кролль хотел было отослать его, но Дима не дал ему заговорить.
— Я не слышал, как вы вошли. Выйдите и зайдите снова.
Солдат повиновался. Дима повернулся к Кроллю:
— Ты что-нибудь слышал?
— Нет.
— Я тоже. Где вы научились так двигаться, Грегорин?
Грегорин стоял, глядя на стену позади них, без всякого выражения, словно актер, ожидающий своей роли.
— Прежде чем пойти в армию, я учился в балетном училище.
— Для «дедов» это как красная тряпка для быка. И как вы с ними справились?
— После того как я убил одного, все стало нормально.
— В драке?
Солдат встретился взглядом с Димой. Глаза у него были холодными.
— Все выглядело так, как будто он был убит в драке.
— Выглядело? И вас не отдали под трибунал?
Грегорин не отводил взгляда.
— Об этом никто не узнал.
— Но мне же вы говорите.
— Если я буду участвовать в этой операции, лучше, чтобы у нас не было секретов друг от друга.
Кролль, читавший досье Грегорина, взглянул на него:
— Впечатляет. И как вы это устроили?
— После драки этот человек попал в госпиталь. Я боялся, что он выздоровеет, поэтому пробрался в палату и вколол ему смертельную дозу морфия.
Дима взял его досье. Там тоже было много интересного. Служил в Афганистане и Боснии, работал под прикрытием в Брюсселе, внедрился в банду торговцев наркотиками в Дубае, проводил ликвидации в Доминиканской Республике. Отправлен на родину после обвинений (недоказанных) в контактах с ЦРУ во время работы в Пакистане. Дима знал, что командиры стараются держаться подальше от таких людей. Это было именно то, что нужно.
— Спасибо вам за откровенность. Подождите снаружи.
Грегорин отдал честь и беззвучно вышел.
Кролль тяжело вздохнул:
— С этим надо держать ухо востро.
Дима проигнорировал это замечание. Он думал о другом.
— Мне нужен Владимир.
— Ты же сказал, что никогда больше не будешь с ним работать.
— Я про тебя то же самое говорил. И посмотри, чем это закончилось. У тебя есть какие-нибудь серьезные возражения?
Кролль выпятил нижнюю губу:
— Да никаких. Кроме того, что он сейчас в тюрьме. За торговлю наркотиками.
— Тогда его надо вытащить.
— Палеву это может не понравиться.
— А мы ему не будем говорить. Где он сидит?
— В Бутырке.
Дима тяжело вздохнул:
— Прекрасно. Нам повезет, если он еще не помер от туберкулеза или СПИДа.
— Мы попросим Васлова отдать приказ перевести его в военную тюрьму, и пусть транспорт остановится здесь по дороге.
— Он считает, что Палев испортил ему карьеру. Теперь он получит возможность отыграться.
— Ты что, знаешь, где у каждого слабое место?
— Да, кроме своего. — Он снова вспомнил фотографии в конверте Палева.
Кролль поднялся:
— Пока я улаживаю дела с переводом, может, тебе стоит проинструктировать этих двоих?
Дима кивнул, и Кролль поднял трубку:
— Пришлите сюда Зирака и Грегорина.
Два кандидата, непохожие друг на друга, как день и ночь, вытянулись рядом. «Неплохо», — подумал Дима и пристально посмотрел каждому в глаза:
— Операция начинается прямо сейчас. Ваше первое задание заключается в следующем. Необходимо завтра на рассвете доставить сюда Владимира Камаривского. Он сидит в Бутырке. Данные о нем найдете в базе. Если окажется, что у вас к ним нет допуска, Васлов вам его даст. Меня не интересует, как именно вы это сделаете. Доставьте его ко мне.
Зирак был явно озадачен:
— Еврейский аятолла?
Владимир, латвийский еврей, стал легендарной фигурой в спецназе после того, как проник в окружение иранского Высшего руководителя.
[8]
Он гордился превосходным знанием Корана, и никто лучше его не разбирался в хитросплетениях иранской политики.
Дима кивнул:
— Ага, он самый.
Когда они ушли, Кролль повернулся к Диме и настороженно взглянул на него:
— Чую, ты чего-то недоговариваешь. Только не надо сейчас вилять.
— У меня просто такое чувство, что это будет моя последняя операция. Хочу, чтобы рядом были лучшие солдаты.
9
Ирак, Курдистан, иранская граница
Блэк потерял счет времени. У него не было часов, рация была испорчена. Для того чтобы выбраться из-под развалин, ему пришлось избавиться от всех предметов, предназначенных для спасения жизни. Тридцать килограммов оружия и брони, которые постоянно носили на себе солдаты, иногда очень мешали. Даже бутылка с водой пропала. Во рту стоял такой вкус, будто Блэкберн проглотил целый мешок строительной пыли. Ветер осыпал его каменной крошкой и песком. Быстро темнело; наверное, было около семи вечера. А это означало, что он провел под развалинами шесть часов. Когда ему удалось подняться на ноги, он бросился в ближайшее укрытие — под парой столбов, прислонившихся друг к другу, как двое пьяниц, — и замер. Он практически лишился слуха, поэтому искал движение взглядом. Селение было полностью уничтожено. Зрелище напомнило Блэкберну фотографии, сделанные его дедом в Дрездене после того, как целый город, населенный людьми, превратился в груду камней.
