Уже в 2005 году миллион баррелей нефти в день должен был проходить через нефтепровод шириной один метр семнадцать сантиметров. Шесть месяцев уйдет на то, чтобы перекачать нефть на тысячу километров, но это не слишком волновало турецкое правительство. Оно понимало, что Турция на сегодняшний день — это ключевой интерес США и Великобритании, поэтому полноправное членство в ЕС было ей почти гарантировано, как бы ни сопротивлялись Франция и Германия. И знаки на автомобилях в европейском стиле означали гораздо больше, чем просто оптимизм.
Каспийский бассейн часто оказывался в центре международного внимания. В девятнадцатом веке, когда царская Россия соперничала с Британской империей, Киплинг назвал битву за нефть Великой Игрой. Два века спустя игра все еще продолжалась, но теперь в ней насчитывалось намного больше участников.
Всем хотелось поучаствовать в дележе этого пирога. Россия построила нефтепровод к побережью Черного моря. Китай также собирался войти в эту игру. Под Каспием хранились одни из самых больших запасов нефти на планете — около двухсот миллионов баррелей, и после распада Советской империи эти запасы были лакомым кусочком.
США направляли в Грузию военных советников, задачей которых было тренировать грузинскую армию. Британия вносила свой вклад, поставляя оборудование, транспорт и материально-техническое обеспечение, а все это вместе называлось программой «Партнерство во имя мира», которая теоретически должна была помочь перестроить посткоммунистическую армию Грузии, а на практике готовила их к защите «энергетического коридора». Постоянно чувствовалась угроза саботажа со стороны исламских боевиков и этнических сепаратистов.
Самое смешное из того, что я прочел, это то, что русские построили свои базы прямо напротив баз США, так что теперь стороны могли невооруженным глазом видеть друг друга. Таким образом, эта игра могла называться как угодно, но только не игрой в мир и гармонию, особенно учитывая тот факт, что грузинское правительство считалось одним из десяти самых коррумпированных мировых институтов. Все это увеличивало шансы Диско Чарли на полный провал, и именно поэтому я был здесь.
Самолет приземлился, и я достал свой чемодан из багажного отделения над головой. Большинство пассажиров были мужчины: или здоровенные турки в плащах, достававшие на ходу пачки «Мальборо» и готовые подкурить, как только выйдут на улицу, либо местные, с головы до ног одетые во все черное. Единственным человеком в самолете, одетым в джинсы, был я. Я купил их в дешевом магазинчике вместе с нейлоновой толстовкой, блестевшей на ярком свете, и выглядел теперь еще хуже, чем Чарли.
Я поднял воротник своей короткой куртки и последовал под проливным дождем за другими пассажирами через бетонированную площадку к терминалу — вернее, воплощению советской идеи терминала, а на самом деле мавзолею из бетона и стекла. В далекие страшные времена его бы украсили множеством вдохновляющих портретов местного покровителя — Иосифа Виссарионовича Джугашвили. Или, как его еще называют, Дяди Джо Сталина.
Глава вторая
Внутри терминала за последние лет десять сделали небольшой ремонт, но мне показалось, что делали его те же люди, что управляли дома железной дорогой после приватизации, — из тех, кто покрывал слоем новой краски старый подвижной состав и раздавал пассажирам бесплатные журналы в надежде, что мы не заметим того, что все вагоны все еще были в дерьмовом состоянии, что туалеты не работали, а поезда вечно опаздывали.
Зал иммиграции состоял из четырех кабинок для паспортного контроля, в каждой из них за стеклянным экраном сидели молодые улыбающиеся женщины. Я никак не мог понять, то ли они были женской поп-группой в выходной день, то ли спарринг-партнершами Марии Шараповой. Я занял очередь за визой. Пока что эта страна пахла мокрыми засаленными волосами.
Передо мной была группа турок в плащах, гневно бросавших взгляды на знак «Не курить!». Они, очевидно, не ожидали его здесь увидеть, у себя за спиной человек через шесть-семь я расслышал пару голосов — говорили с мерсисайдским акцентом. Как можно незаметнее я обернулся, чтобы посмотреть на них.
Их было трое или четверо, двое с бородами, все в пиджаках, куртках, толстых штанах и больших практичных бутсах. Если бы не зеленые пышные логотипы «Би-Пи» на ярлыках, свисавших с их сумок с лэптопами, я бы предположил, что они приехали сюда открывать центр приключений или вести семинар по финансовому менеджменту.
Я огляделся. В начале очереди два офицера иммиграционной службы были слишком заняты сигаретами и болтовней, чтобы помочь кому-то получить необходимые документы для прохождения таможни и, возможно, получения своего багажа.
Турки уже были не на шутку раздражены. Я не знал, то ли из-за задержки, то ли из-за того, что офицеры таможенной службы потягивали свои «Мальборо», а турки не могли заняться тем же. Наконец перекур закончился и, все еще болтая друг с другом, офицеры начали проверять паспорта и вглядываться в их владельцев. Чарли не пришлось вчера проходить через это, в Стамбуле он позаботился, чтобы ему заранее сделали визу. Он не хотел ничего оставлять на волю случая, в отличие от меня, ему не улыбалась идея вручить себя на волю этих Братьев Чакл
[8]
и Спайс герлз.
Наконец подошла моя очередь. Офицеры иммиграционной службы сидели за стеклянным экраном за покрытым формайкой столом на уровне моей поясницы. Младший из них схватил мой синий паспорт гражданина США и миграционную карту, даже не взглянув на меня. Он прошелся большим пальцем по строкам паспорта и затем поднял голову. Его лицо не выражало никаких эмоций.
— Визы нет?
Интересно, какого черта я стоял бы в очереди за визой, если бы она у меня была?! Я улыбнулся.
— Мне сказали получить ее у вас.
Если бы у меня было время сходить в консульство в Стамбуле и простоять там целый день в очереди, виза стоила бы мне сорок долларов. Теперь, когда я был уже здесь, цена выросла до восьмидесяти. Теоретически, естественно. Я не мог дождаться того момента, когда узнаю, насколько именно эти ребята готовы были искушать свою судьбу.
Он не улыбнулся в ответ.
— Сто двадцать долларов.
— Сто двадцать???
Мне пришла в голову мысль предложить ему посмотреть информацию на вебсайте, но я тут же отказался от этой идеи.
— Сто двадцать долларов.
Я достал деньги из бумажника и протянул их ему. Не то чтобы мне было жалко переплачивать, скорее дело было в принципе. Он несколько секунд смотрел на меня на уровне своих глаз.
— Эй… Зачем вы приехали?
— Друга ищу. — Лучшая легенда всегда основывается на правде. — Он бросил жену и путешествует здесь. Я приехал, чтобы забрать его домой.
Он наклонился к своему другу, все еще рассказывавшему ему что-то. Старик кивнул ему и улыбнулся; он, наверное, понял тот факт, что сейчас мог позволить себе снять проститутку на пути домой.
