Я сел рядом с Чарли и надел куртку. Бастард уселся немного в стороне от нас. Я надеялся, что он страдал, по крайней мере, от уязвленного самолюбия, но даже если это было и так, то он не собирался нам этого показывать.
Тщетно изображая пренебрежение ко все еще льющему дождю, он застегнул все три пуговицы на своем пиджаке и поднял воротник. Но его ботинки уже пришли в непригодное состояние.
— У меня пистолета нет, — пробормотал Чарли. — А у тебя?
Я покачал головой.
— У меня был выбор: оружие или ты. Ума не приложу почему, но я выбрал тебя.
Чарли усмехнулся.
— Лучше нам здесь не задерживаться, дружище. Нам нужно двигаться дальше. Не думаю, что при таком раскладе нам удастся перейти границу раньше чем завтра. Дорога с другой стороны города, должно быть, тоже в плачевном состоянии. Так что первая остановка — Боржоми, о'кей?
— Думаю, мы проехали километров сто тридцать, так что нам осталось не более двадцати. Может, часов пять или шесть, даже если учитывать то, что ты в таком же состоянии, как Хопалонг Кэссиди. — Я поднялся на ноги и схватил Бастарда сзади за шею. — Я беру его на себя, а ты просто заставь двигаться свою лодыжку.
Чарли уже пошел, и я поднял Бастарда на ноги. Все встало на свои места: Бастард снова жаловался на все на свете. Хотя в ближайшие несколько часов ему не стоило завидовать. Мы с Чарли промокли, но у нас, по крайней мере, была верхняя одежда и что еще более важно — ботинки. Бастарду же пришлось идти в мокрых мокасинах, а они были предназначены для этого не больше чем он сам. Мы и ста метров не пройдем, а у него уже будет куча волдырей.
— Пора идти. Тебе еще предстоит немного поработать брокером, помнишь?
Бастард ничего не ответил, и я подтолкнул его вперед. Это было похоже на попытку ускорить движение гиппопотама, он даже не сдвинулся с места.
— Пора идти, ты уже большой мальчик.
— Да пошел ты! — ему однозначно нравилась эта фраза. Это был его универсальный ответ.
— Я делаю тебе одолжение, дружок. Ты и пяти минут здесь сам не протянешь.
Мы придерживались дороги, или, по крайней мере, того, что от нее осталось. Нам необходимо было идти как можно быстрее: не только для того, чтобы как можно быстрее дойти до Боржоми, но и чтобы не замерзнуть.
Я посмотрел вперед. Возможно, Чарли был и калека, но шел он куда лучше, чем Бастард. Его качало из стороны в сторону, но он бывал в таких ситуациях уже больше чем мог сосчитать. Когда нужно пройти расстояние из пункта А в пункт Б, то просто нужно идти. Нет смысла беспокоиться о погоде, своем физическом состоянии или настроении. От этого расстояние не уменьшится.
Бастард этого не понимал. Наверное, я не мог обвинять его в том, что он жалел себя, хотя сейчас было не время и не место. Я подтолкнул его в спину.
Он все время ворчал, но это не приносило никакой пользы. Треп не помогает добраться до того места, где тебе нужно быть. Единственное, как ты можешь туда попасть, это ставить одну ногу впереди другой как можно быстрее, и если ты делаешь это недостаточно быстро, тогда кто-то должен идти за тобой и подталкивать.
Создавалось такое впечатление, будто мы снова вернулись в пехоту; я толкал и таскал разные тела с того времени, как в шестнадцать лет стал солдатом. Это было частью моей работы. Ты шел с такой скоростью, с какой шел самый медленный из группы, но старался заставить его двигаться как можно быстрее. Ты нес его оружие, его снаряжение, подбадривал его, а если требовалось, то забрасывал его на плечо и нес, хотя с Бастардом я этого делать не собирался.
Мы шли около часа и прошли километров пять, когда Чарли сошел с дороги и остановился у невысокой ели. Он улегся на спину на траву и вытянул ноги.
Бастарду даже не хватило сил сойти с дороги, он просто упал на колени и пополз по грязи в направлении Чарли. Это, видимо, самый долгий путь, который он когда-либо проделывал, да еще и в дождь, одетый в пиджак и мокасины.
Я оставил его лежать и подошел к дереву.
Чарли прижал подошву больной ноги к стволу, чтобы немного расслабить лодыжку.
Я уселся рядом с ним. Я не собирался спрашивать его, в порядке ли он. Если придет время, когда он уже не сможет идти, он мне скажет.
— Нам бы поторопиться, а то застрянем здесь на всю ночь. Если бы он мог идти так же резво, как треплет языком, мы были бы уже на месте, — пробормотал Чарли и усмехнулся. — Вы немного похожи, дружище: он может бесконечно говорить, но не может бесконечно идти.
Ему это так понравилось, что он еще раз прокричал это для Бастарда. Тот поднял глаза, но либо не услышал, либо не хотел слышать.
Я не собирался заставлять Бастарда идти всю ночь. Если он днем еле шевелил своей задницей, то ночью будет идти еще в десять раз хуже. Люди его типа становятся нескоординированными: они спотыкаются, они сами себе наносят вред.
Место Бастарда было в штабном шатре, обязательно — электрическая кофеварка и пачка табака в заднем кармане. Но сейчас он был в совершенно иной ситуации. Когда-нибудь он будет хвастаться тем, что пережил этой ночью, но сейчас у меня не было желания нянчиться с ним.
Я сомневался, что он хоть раз в жизни больше двух часов шел пешком, не сделав перерыва, чтобы съесть свой традиционный пончик.
Я посмотрел на часы, которые все еще работали, несмотря на купание в реке. Была половина четвертого, значит, до наступления темноты осталось часа четыре. С такой скоростью нам просто не хватит времени, чтобы добраться туда, куда нам нужно было добраться.
Чарли отодвинул ногу от дерева и забросил ее мне на плечо. Бастард наблюдал за этим, и, возможно, это заставило его чувствовать себя еще более похожим на Ноби Номатса. Ему было себя очень жалко.
— Сколько нам еще торчать в этой долбаной стране? Сколько еще идти?
— В чем дело, Большой Мальчик? — Чарли наблюдал, как тот вертел своими мокрыми мокасинами. — Никогда раньше не был промокшим, замерзшим и голодным?
Я улыбнулся.
— Замерзшим и промокшим, может, и был. Но голодным? Не думаю!
Чарли практически задыхался от смеха.
— Как вы думаете, мы доберемся туда до темноты? — Бастард сердито посмотрел на нас, вытирая мокрое от дождя лицо. — Я не хочу торчать здесь всю ночь, это уж точно. И даже не думайте о том, чтобы меня здесь оставить. Ничего не изменилось. Вы, придурки, все так же не можете отсюда выбраться без меня. Не забывайте об этом.
Чарли скривился, когда его нога снова коснулась земли.
— Не волнуйся, Большой Мальчик. Если придется, мы будем толкать твой толстый зад всю дорогу до Турции.
Он вышел на дорогу. Я не видел его лица, но знал, что с каждым шагом оно будет все сильнее искажаться от боли.
Я бы предложил ему опереться на меня, но он бы меня только послал. Он так же, как и я, знал, что сейчас его здоровье не было основным приоритетом, что бы там ни думала Хэйзл.
