Кинув взгляд на Грейс, Клим увидел, что девушка, закутавшись в простыню, из-под которой торчали длинные стройные ноги, обнаженные почти до бедер, спокойно смотрит на него, ожидая дальнейших действий.
– Сержант! По-другому решить этот вопрос можно? – спокойно спросил Клим, надевая рубашку.
– Можно, но пока посиди в тюрьме вместе со своим другом, который тоже отказывается жениться на Эвелин, и подумай. Групповое изнасилование карается по нашим законам еще суровее! – засмеялся сержант и радостно потер руки, вдохновленный только что пришедшей в голову мыслью. – Судья в отъезде, а вернется только через неделю, тогда и решим ваш вопрос. Боюсь, правда, что получишь ты лет двадцать пять, очень не любит наш судья изнасилования, – пояснил сержант, протягивая руку назад.
Старые шорты и рубашка полетели в лицо Клима.
– Надевай свое тряпье, в котором ты появился в гостинице, и захлопни пасть, если хочешь сберечь свои зубы! – посоветовал второй негр.
Укоризненно посмотрев на Грейс, Клим протянул вперед руки, на которые рядовой полицейский ловко защелкнул черные хромированные наручники китайского производства. Ухмыльнувшись про себя, Клим сгорбился, показывая, что полностью смирился со свалившимися на него бедами, и, шаркая ногами, направился к двери номера. Выйдя в коридор, Клим обнаружил еще одного высокого негра, на сей раз вооруженного коротким бразильским автоматом, дальним родственником израильского «Узи». Он стоял на предохранителе, что немного успокоило Клима.
Под эскортом двух полицейских его повели вниз по лестнице, и, только дойдя до последней ступеньки, Клим услышал топот сбегающего вниз сержанта.
Родс уже сидел в открытом джипе, пристегнутый правой рукой к толстой скобе на борту автомобиля. Багровый синяк под левым глазом показывал, что пленение соратника не обошлось без эксцессов. Пристегнув левую руку Клима к скобе на борту джипа, полицейские уселись на переднее сиденье, оставив одного соратника на улице.
Весело помахав рукой вышедшей из входной двери Эвелин, сержант произнес длинную фразу. Судя по сморщившему носу Родса, слова сержанта не обещали пленникам райской жизни.
Взревев мощным мотором, джип рванул с места и помчался по улице. Городок был сплошь застроен одноэтажными домиками под железными крышами, перед которыми стояли вполне современные машины. Клим увидел даже одного «Ягуара» и два приличных «Мерседеса», сверкавших свежевымытыми боками.
– Во сколько нам обойдется освобождение от обвинения? – громко спросил Клим сержанта.
– Честь моих сестер очень дорого стоит. Сопротивление представителям власти, незаконный переход границы да еще групповое изнасилование потянут не меньше десяти тысяч долларов с каждого. Откуда у тебя такие деньги, белый? – рявкнул, не оборачиваясь, сержант.
– Деньги найти можно, но вот где гарантия, что ты нас отпустишь? – спокойно спросил Клим.
– Гарантия – только мое слово, но у тебя все равно нет денег. Посидите пару дней в полицейском участке, тщательно все обдумайте и женитесь на моих сестрах, а двадцать тысяч долларов будет хорошим свадебным подарком, – спокойно решил сержант.
Одноэтажный кирпичный дом с огромной вывеской «Полиция» располагался напротив большого железного бунгало, перед которым припарковалось с десяток большегрузных автомобилей. Увидев подъехавший джип, пять мужчин, из которых только один был негром, по виду водителей, бросили сигареты на асфальт и быстро направились к входной двери, старательно делая вид, что сильно спешат. Судя по их реакции, Клим понял, что сержанта боятся. Скованных наручниками арестантов ввели в здание полицейского участка и, быстро проведя мимо старательно писавшего за обшарпанным столом полицейского, поставили в конце коридора лицом к стене, покрашенной унылой серо-зеленой краской. Камера, в которую их втолкнули, представляла собой небольшое помещение три на четыре метра со сплошной решетчатой стеной, за которой располагался весь полицейский участок. Участок как две капли воды походил на иллюстрацию к старым вестернам из времен американского Дикого Запада. В коридоре на металлической скамейке сидели два пьяных черных алконавта, одетых в лохмотья и весело обсуждавших свои дела. Пьяницы не обратили на вновь прибывших арестантов никакого внимания. Сержант, втолкнувший их в камеру, закрыл дверь и, пройдя к столу, за которым сидел дежурный, громко сказал длинную фразу, от которой у Родса вытянулось лицо. Злорадно улыбнувшись, сержант круто развернулся и пошел к выходу. Родс подошел к Климу и перевел сказанную фразу:
– Черный приказал не давать нам ни пищи, ни воды.
– Он же твой соплеменник, а ты его обзываешь, – укорил Клим.
– У тебя голова болит? – спросил Родс, страдальчески морща лицо.
Только сейчас Клим заметил, что Родс весь какой-то заторможенный. Обычно веселый, живой и резкий в движениях, он неуверенно двигался, изредка пошатываясь на ровном месте.
Сам Клим тоже не мог понять свое состояние. Поймав сочувственный взгляд Родса, понял, что выглядит не лучше.
– Состояние какое-то непонятное, но голова не болит, – пояснил Клим, привычно диагностируя свое тело.
– Откуда вы, парни? – спросил третий обитатель камеры, худой, как щепка, мужчина, сидевший в дальнем конце у стены, прямо на полу.
Ни стульев, ни нар в камере не было.
– Попали в участок ни за что. Схватили и притащили в тюрьму, – пояснил Родс.
– Сейчас приведут пару громил, которые будут вас бить, пока не согласитесь на все условия сержанта. У меня уже отняли все деньги, а вы только попали, значит, у вас все впереди. С вас даже наручники не сняли.
Клим заметил, что худой мужчина очень тихо говорил, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Родс подошел к Климу и незаметно передал ему кусочек смолы, глазами показав на рот. Сделав вид, что пошатнулся, Клим сполз на пол, успев сунуть кусочек смолы в рот.
В голове сразу прояснилось. Тело налилось силой, и теперь Клим был готов к дальнейшим действиям.
«Надо продержаться еще два дня, после которых можно принять корень Ле!» – вспомнил Клим, ощущая у себя в нагрудном кармане приятное жжение от кусочка корня, который ему подарил туземный колдун.
– Теперь можно жить без пищи и воды дня три, – пообещал Родс, и Клим тотчас почувствовал позывы в животе.
– Хочу в туалет! – громко заорал Клим, чувствуя неодолимое желание прямо в камере принять позу орла. Полицейский подскочил за столом, схватил связку ключей и бросился к камере. Открыв дверь, он выдернул из камеры Клима, стоящего перед дверью.
Туалет оказался в конце коридора, куда Клим ворвался, захлопнув дверь перед носом бдительного стража. Освободиться от наручников было секундным делом. Сняв шорты, Клим с наслаждением исполнил естественную надобность, умылся и напился воды из-под крана, помятуя о приказании сержанта не кормить и не поить заключенных.
«Местная полиция службу несет из рук вон плохо. Ключи оставил в дверях камеры, дергается, значит, шанс сбежать из полицейского участка есть», – понял Клим, снова надевая шорты, а потом наручники.
