– Не одергивай меня, кому сказала!.. Ты
разобьешь мне сердце! Если не хочешь убить меня, повторяй: «Клянусь хрупким
здоровьем своей матери, что больше никогда не прикоснусь к чужому кошельку!»
Повторяй!
– …не прикоснусь к чужому
кошельку! – неохотно повторил Ург. – Ну, все?
– Нет, не все!.. Я еще не закончила.
Повторяй: «Я буду заниматься достойными делами и возьмусь за ум».
– …достойными делами и возьмусь за ум…
– Пусть мать гордится мной и моими
поступками.
– Хорошо, что дальше?
– Не перебивай! Повторяй!
– Гордится мной и моими
поступками!.. – послушно повторил Ург.
Мать Урга счастливо всхлипнула.
– Спасибо, сынок! Я знала, что ты
послушаешься. И теперь последнее! Бросив всю эту дурь с кошельками, я вместе с
братьями займусь кражей крупного рогатого скота… – сказала она.
– О нет, мам, только не это! Лучше уж
кошельки! Я ненавижу гнать через лес этих чертовых коров! Меня тошнит от их
мычания! – простонал Ург.
– А мне плевать, слышишь! Если моего сына
пристрелят или вздернут, я хочу знать, что его вздернули из-за серьезных денег,
а не из-за жалкого кошелька с горстью меди! Бери пример с братьев! Они
уважаемые люди, работают по-крупному, в шайке Дуды Кривого. Разве им легко примириться
с тем, что их младший брат несчастный щипач?
– Я не несчастный щипач! Я очень хороший
щипач и гениальный форточник…
– …который все время влипает в истории.
Если тебя до сих пор не прибили, то лишь моими запуками. Бери пример с
братьев! – крикнула мать.
Ург не выдержал. Когда тебе в пример ставят
родных братьев, это почему-то особенно невыносимо.
– Да ну, плевал я на них! Если б они хоть
драконьи яйца крали, а то перегонять в Пламмельбург коров, угнанных в Арапсе! В
Пламмельбурге воровать овец и продавать их в От-И-Тиде. И тут же в От-И-Тиде
отбивать табуны коней и перегонять их снова в Арапс! – взорвался он.
– Кобыл охраняют кентавры. Они отлично
стреляют!
– Но из лука. А их доспехи не пробить и
из арбалета. Нет уж, Дуда Кривой обойдется без меня! – фыркнул Ург.
– Не смей ставить под сомнение храбрость
братьев! Они воруют не только скот, – возмутилась мать Урга.
– Ага, я знаю, о чем ты. Один из них
утащил у какого-то старикана жену, а теперь не знает, как вернуть ее обратно.
Оказалась психопатка да еще с разрядом по метанию тарелок.
– Извинись перед братом! У всех
украденных жен первое время случаются истерики… Твой отец тоже когда-то украл
меня, – надрывно сказала мать Урга.
– А потом сам сбежал – только его и видели!
– Не береди раны нашей многострадальной
семьи! – сурово произнесла мать. – Надеюсь, сегодня ты не ночуешь
дома?
– Нет.
– Это хорошо. Ко мне сегодня вечером
должен заглянуть дядя Бодуэн, чтобы обсудить пристройку веранды.
– Вы обсуждаете это уже лет пять.
– Ах, Ург! Бедную женщину так просто
обмануть, особенно когда речь идет о веранде. А теперь марш! Прежде чем ты
снова смоешься, заскочи в лавку – стащи для меня что-нибудь поесть. Только
осторожнее, чтобы торговец тебя не заметил, а то он пришлет пару форточников
почистить у нас гостиную.
– Разве ты не хотела, чтобы я
завязал? – насмешливо спросил Ург.
– Хотела. Но этот торговец ужасный жулик.
Не хватало еще, чтобы мы давали ему деньги. А теперь марш отсюда! Ты меня
вконец расстроил!
– Хорошо, мам. Я скоро…
Лестница вновь заскрипела. Ург спускался. Таня
задумчиво посмотрела на Ягуни:
– Ты слышал? Они тут все такие странные…
Никто никому не платит, никто ничему не удивляется… Занятное местечко, не
находишь?
– Тыр, Тыр, Тыр… – повторил
Ягуни. – Вслушайся в само звучание этого слова! Какая мелодика! Какая
выразительность! Больше я ничего не скажу. Я нем, как дохлый водолаз!
Дверь открылась. Из дома выглянул Ург.
– Как вы? Не устали ждать? Я слегка
пообщался с мамулей. Братьев, как всегда, нет дома. Сейчас загляну ненадолго в
лавку, раздобуду чего-нибудь перекусить мамуле и в путь. Вы как, прошвырнетесь
со мной? – спросил он бодро, бросая на них испытующий взгляд.
– Прошвырнемся. Люблю осматривать новые
места, – сказала Таня.
Ург с облегчением вздохнул. Таня поняла, что
он догадывается, какую услугу оказали ему стены дома, и благодарен им за такт.
– Короткий инструктаж… – сказал
он. – Если у нас в Тыре детишки будут к вам на руки проситься, не берите!
А если целая толпа малышни окружит – сразу прорывайтесь куда глаза глядят. Если
собьете кого с ног – ничего.
– А если они совсем маленькие? –
поинтересовался Ягуни.
– У нас и карапузы работают. Я, короче,
предупредил. И если маленькая девочка с ромашкой подойдет и будет застенчиво
лимонадом угощать – тоже не пейте. Это моя двоюродная сестра, она на клофелин
лохов разводит, – проворчал Ург.
Он знал, о чем говорил. Едва они вышли на
площадь, как к ним, откуда ни возьмись, точно воробьи на корку хлеба, кинулись
ребятишки и облепили их со всех сторон. Их было по меньшей мере несколько
дюжин. Самому старшему на вид лет восемь. Младшие были примотаны платками к
спинам девочек. Ург без всяких церемоний разогнал их, но после, сжалившись, все
же кинул им пару монет. Монеты растаяли, не долетев до земли. Когда детишки
разбежались, Ург обнаружил, что у него исчезла серебряная пряжка с пояса. У
Ягуни разрезали сумку, а Таня заметила, что в замке футляра от контрабаса
торчит сломанная отмычка.
– Совершенствуется народ! Хорошая смена
подрастает, не какие-нибудь там скотокрады! – с гордостью сказал Ург.
Хотя он не пояснил, что он имел в виду, Таня
отлично его поняла. Ург продолжал давний спор с братьями. Вскоре они оказались
у поселковой лавки.
– Подождите! Я сейчас! – и Ург,
вместо того чтобы войти в дверь лавки, быстро протиснулся в подвальное окошко.
Таня с Ягуни с интересом осмотрелись. С лавкой
соседствовал каменный дом с колоннами, самый большой и красивый в поселке. Над
входом висела табличка: «АДМИНИСТРАЦИЯ ТЫРА».
– О, органы местного самоуправления!
Обожаю читать всякую чушь! Посмотрим, какие услуги тут оказывает населению
мудрое правительство! – сказал Ягуни, продолжая изучать табличку.
