– И это стоит сделать? Ему не помешать?
– Тебе нужен честный ответ? Честный,
простой и твердый, как мрамор?
– Да, – сказала Таня.
– Чем скорее Стихиарий покинет этот мир –
тем лучше для нас всех. А он покинет его только в двух случаях. Первый вариант
– если произойдет чудо и вы изгоните его. И второй – если он, сам ли или
используя тех, кто носит браслеты повиновения, наполнит свою чашу твоей кровью.
Тогда пространственные руны этой чаши обретут силу для перемещения, –
сказала Хозяйка.
– И какой из этих вариантов более
вероятный? – спросила Таня.
– Второй, – помолчав, произнесла
Хозяйка. – Он гораздо вероятнее. И еще: бойся браслетов повиновения и тех,
кто носит их! Браслетоносцы не имеют власти над своей волей!
– Это еще как? – возмутилась
Склеппи. – Это я-то не имею власти над своей волей?
– Здесь, под землей, в медном экране моей
горы, твой браслет не имеет силы, но стоит вам подняться – он обретет ее. Бойся
себя и своего страха, потому что ничто так не уничтожает человека, как страх. Страх
боли. Сильнее страха боли может быть лишь страх уничтожения. Всего этих
браслетов четыре. Один…
– У меня! – быстро сказала
Гробулия. – Другой я видела у Шурасино, магистра Борея. Он сейчас в
пикирующей крепости.
– Третий у того парня, Гуннио, который прижал
меня в воротах. Видимо, у него и четвертый, потому что ему очень хотелось
надеть мне что-то на запястье, – сказал Ягуни.
– Опять Гуннио! Видно, придется изъять
беднягу из армии Арапса. К компашке из беглой фрейлины и беглого мага добавится
еще и дезертир! – сказала Склеппи.
Хозяйка Медной Горы взглянула на приунывшую
Таню:
– Но у меня для тебя есть и хорошая
новость. Возможно, не все так безнадежно. У тебя есть защитник. Провидение,
которое руководит этим миром, не чуждо справедливости. Браслетов четыре. Стихий
тоже четыре. Но вас здесь ПЯТЕРО, не считая тебя и самого Стихиария. Значит,
пятый – твой защитник. Знает он это или нет, но именно ему это поручено
провидением. Так было и так будет всегда.
Глава 11
Совет для бедных, как убить смерть и обмануть ложь
Для того чтобы уговорить рядового Гуннио
дезертировать из рядов доблестной армии Арапса, Склеппи потребовалось сорок две
секунды. Из них двадцать четыре секунды длился поцелуй, который и послужил
главным аргументом. К разочарованию бедняги Гуннио, этот поцелуй был как
первым, так и последним, поскольку Склеппи любила говорить про себя: «Я клад,
который нельзя найти дважды!»
Но Гуннио еще не был знаком с этим изречением.
Он просто подошел к Псойко Рыжему и сунул ему в руку свою секиру.
– Ты чего? – растерялся Псойко.
– Я тут подумал, что мне надоел Арапс. Я
ухожу с ними, – заявил Гуннио.
– Ты спятил. Знаешь, что полагается за
дезертирство? Что я скажу магтенанту, когда он придет сменять караул? –
простонал Псойко.
– Скажешь ему, что… – тут Гуннио
наклонился к самому его уху и что-то прошептал.
Псойко Рыжий смущенно кашлянул:
– Знаешь, что он со мной сделает, если я
ему такое скажу?
– Скажи, что я упал в ров при исполнении!
Пока хватятся, пока воду перебаламутят – я буду уже далеко! – посоветовал
Гуннио и со Склеппи под ручку выплыл из Арапса.
На Ягуни он старался не смотреть, чтобы не
вспоминать о браслете, который по-прежнему лежал у него в кармане. Примерно за
полчаса до того, как Склеппи, вернувшись от Хозяйки Медной Горы, вновь подошла
к нему, браслет Гуннио вновь накалился.
«СКОРО!» – услышал он жуткий голос.
К рассвету, предусмотрительно избегая дорог,
они были уже в десятке километров от Арапса. Здесь Ург остановился у старого
пня и раскрутил на нем свой ключ. Голова ласки указала сначала на северо-запад,
вспыхнув красным, а затем на юг, слабо осветившись зеленым.
– Что-то я не понял, куда нам идти? Что
нам, разорваться? Давай крути свой ключик еще раз! – потребовала Склеппи.
Но Ург отказался:
– Нельзя. Второй раз на одно не загадывают.
Артефакты этого не любят. Мне и так все понятно. Сторожка с ботинками кентавра
находится на северо-западе, где-то у Стикса, на Диких Землях. Но сейчас ключ
советует нам идти на юг. Зачем – непонятно, но он утверждает, что там
безопасно. Во всяком случае, пока.
– Хорошо, пошли. Только, может, вздремнем
для начала? – спросила Таня.
Голова ласки издала тонкий свист.
– Ключ считает, что это плохая идея. Мы
должны идти на юг, – сказал Ург.
– Что ж, на юг так на юг, –
согласилась Таня.
Она вспомнила последние слова Хозяйки Медной
Горы о ПЯТОМ, который станет ее защитником. Интересно, кто это? И не на юге ли
он теперь?
Так, в пути, в редколесье, они и встретили
новый день. Ург и Ягуни, привычные к долгим пешим переходам, шли легко. Таня и
Гробулия порядком выдохлись. Замыкал же шествие рядовой Гуннио, которому
казенные сапоги натерли ноги.
– Гроттерша, а Гроттерша! Я вот что
подумала… Ты такая дурочка, что разве что тряпку не сосешь! – ни с того ни
с сего с чувством произнесла Гробулия.
Никакого повода для такого заявления не было,
но Склеппи ощутила непреодолимое желание поругаться хоть с кем-нибудь. Для нее
день без дюжины хороших будоражащих словесных пикировок был хуже, чем день без
куска мяса или хлеба.
Таня быстро повернулась к ней.
– Что ты сказала? – спросила она,
спотыкаясь о контрабас.
– Ты такая дурочка, что… –
нетерпеливо начала повторять Склеппи.
– Ты сказала что-то еще. Ты как-то меня
назвала? Как-то очень знакомо!
– Гроттерша? – задумчиво повторила
Склеппи. – Сама не знаю, почему, просто с языка как-то само слетело. А
ведь ничего получилось, правда?
– Ничего, – задумчиво признала Таня.
– Ibi bene, ubi patria!
[17] – с пафосом произнес
медальон Феофила Гроттера.
* * *
Редколесье закончилось. Они вышли на холмистую
равнину, которая тянулась, возможно, до самого Пламмельбурга, и остановились,
толком не зная, куда им идти дальше. Не в Пламмельбург же? Склеппи, во всяком
случае, категорически возражала против такого варианта.
