Снизившись, пикирующая крепость медленно
поплыла над вершинами. Лес казался бесконечным. Он тянулся во все стороны,
разливаясь от горизонта к горизонту настолько, насколько зачерпывал взгляд.
Даже сейчас, при полном безветрии, лес не оставался неподвижным. Он был
наполнен шорохами, птичьим пением, отзвуками, скрипами. Казалось, если изо всех
сил напрячь слух, то можно различить, как по стволам с невероятным упорством
бегут древесные соки. Таня поняла, что не удивилась бы, даже заметь она в
развилке вон той огромной ветлы дриаду.
– Где-то здесь должна быть поляна!
Кажется, от реки я тогда поскакал в ту сторону, – с колебанием сказал кентавр
и посмотрел на Урга.
Ург раскрутил ключ. Голова ласки сделала два
полных оборота, а затем, полыхнув ярко и ало, указала на восток.
– У нас будут неприятности, –
буркнул Ург.
– В самом деле? Ах, пусеньки-распусеньки!
Скажи ключу, что мы об этом сами знаем! – вежливо посоветовал Ягуни.
Шурасино вновь закопошился с амулетом, бормоча
заклинания. Пикирующая крепость сделала полукруг и полетела на восток. Она
плыла низко, и порой Тане казалось, что они вот-вот начнут цеплять верхушки
деревьев.
Голова ласки на ключе у Урга издала длинный
предупреждающий свист. В ту же минуту И-Ван заметил в небе над ними белую
точку. Ее очертания становились все более определенными, пока наконец он не
убедился, что перед ним альбатрос. В неподвижности птицы было что-то зловещее.
На крепость альбатрос не обратил внимания. Ловя крыльями воздушные потоки,
птица зависла над небольшой поляной, на которой стояла покосившаяся бревенчатая
избушка.
– Это она и есть! Здесь я провел ту ночь,
о которой рассказывал, – мрачно произнес Мардоний. Его рука скользнула к
колчану и, точно черпая в них уверенность, погладила орлиное оперенье стрел.
– Что мне делать? Хотите, я обстреляю
сторожку сверху? Я знаю пару отличных заклинаний. От нее останется только
оплавленная яма! – нетерпливо предложил Шурасино.
– Не стоит. Снижайся! – велел
кентавр.
– Как, так сразу? Что-то слишком все
просто! – проворчал магистр.
Он потянулся к амулету, но в этот момент
прозрачный шар на вершине пикирующей башни лопнул со звуком разбившейся
лампочки. Оставшись без главного запаса магии, пикирующая крепость вздрогнула
и, быстро теряя высоту, рухнула на вершины деревьев в двух сотнях метров от
избушки.
Удар был такой силы, что мало кто удержался на
ногах. Ург перелетел через ограду, едва успев сгруппироваться в невольном
кувырке, а Таню швырнуло на И-Вана, который, стремясь удержать ее от падения,
так в нее вцепился, что они упали оба и прокатились по камням. При этом Таня
продолжала упорно сжимать контрабас, который, как третий лишний, с энтузиазмом
предоставлял И-Вану стукаться об него носом.
– Шурасино, что ты сделал с башней? Это
все из-за тебя! Эй, почему ты не оправдываешься?.. Не слышу в твоем голосе
справедливого негодования! – возмущенно заявила Гробулия Склеппи.
Однако магистр Борея воздерживался от
замечаний и лишь хрипел, пытаясь выбраться из-под рухнувшего на него кентавра.
– Прости, я не сразу разобрался, что к
чему. Даже обрадовался, что подо мной что-то мягкое, – сказал Мардоний,
поднимаясь на копыта.
Упавшая крепость торчала в лесу, целясь в небо
покосившейся башней. Пройдут века, а она все так же будет стоять здесь,
позволяя случайным путникам строить самые невероятные гипотезы на свой счет.
Пикирующие крепости, лишившиеся магического кристалла, никогда больше не
взлетают.
– Теперь борейцы меня точно на голову
укоротят, если поймают… Они не поверят, что шар разбил не я, – печально
сказал Шурасино.
– Если поймают, то да. Тебе не
поздоровится. Но на твоем месте я боялся бы не борейцев, – заметил
Мардоний.
Кентавр не отрывал взгляда от покосившейся
избушки. За прошедшие годы она еще больше вросла в землю. Трава, мох и молодые
березки нахально забирались на стены вплоть до провалившейся крыши. Пройдет еще
несколько десятилетий, и от избушки останется только сырой остов со слепыми
окнами.
– Ждите меня здесь! Я сейчас! –
сказал Ург.
Он отстегнул меч, плюхнулся на живот, взял нож
в зубы и быстро, точно уж, пополз к избушке. Таня смотрела, как шевелится трава
там, где проползает Ург. Казалось, что по поляне прокатывается волна. Она
докатилась до избушки, на минуту задержалась там и отхлынула, покатившись в
обратном направлении.
– Вот это уровень! Сразу видно, паренек
из Тыра! – с восхищением сказал Ягуни.
– Святая простота! После того как мы башней
повалили тут лес, он хочет остаться незамеченным! Да тут мертвые
встанут! – скрестив на груди руки, недоверчиво хмыкнул рядовой Гуннио.
– А вот про мертвых не надо! Прикуси
язык! – сказал кентавр.
Трава зашевелилась, и вот Ург уже вновь стоит
рядом.
– Внутри темно. Дверь закрыта. В ставни
тоже ничего не видно. Вообще избушка выглядит заброшенной, – сообщил он.
– Думаешь, там никого нет? –
спросила Таня.
– Скорее всего да. На пороге трава,
дверную ручку затянуло вьюном… Но когда имеешь дело со Стихиарием, это ведь
ничего не значит?
– Абсолютно ничего, – кивнул
Мардоний и, уже не скрываясь, шагнул на поляну.
Быстро смеркалось. Всколыхнув застоявшийся
воздух, на них дохнул ветер.
– Вы ничего не ощущаете? Вроде пованивает
чем-то! – подозрительно принюхиваясь, спросил Ягуни.
– А ты как хотел? Мы же на Диких
Землях! – ответил Ург.
Запах разложения усилился. С разных сторон
поляны на них надвигались мертвяки. Вывернутые, точно вареные, белки глаз,
лишенные зрачков, а часто и век, смотрели на них. Не договариваясь, путники
сомкнулись спина к спине, приготовившись защищаться. Ург перебросил И-Вану свой
меч, себе оставив лук. Шурасино вцепился в свой амулет. Таня заслонилась
контрабасом. Рядовой Гуннио стиснул кулаки. Мардоний выпустил несколько стрел и
ни разу не промазал.
Мертвяки надвигались, медленно, но неуклонно.
Их становилось все больше. Казалось, лес у поляны кишит ими. Здесь были и
довольно свежие, недавние, и такие, плоть на которых висела, точно порванная
одежда на огородном пугале. От многих осталась лишь источенная червями слизь,
но и она упорно ползла к ним. Тане почудилось даже, что среди них мелькнул тот
самый карлик-убийца с шишковатой головой и подтеком засохшей крови на
подбородке.
