Главное – вовремя понять, что ты уже достиг этой своей стены, познал предел дозволенного, предел своего могущества... И понять, наконец, готов ли ты шагнуть в неизвестность, туда, за стену. И вспомнить всех тех, кто там уже побывал. И понять простую истину.
Побывав однажды там, за стеной, двадцать из ста остаются жить в том мире, где все и за все ГОТОВЫ платить любую цену, ибо там, за стеной, все прямо, просто и понятно... И дешево... Особенно собственная жизнь...
...Как же мы все похожи!.. Все, кто откусил от войны свой кусок...
Мы все словно ходим по заколдованному кругу, открывая одни и те же двери, не находя разумных, гибких решений из простых бытовых ситуаций. Превращая каждую из них в маленькую собственную войну, уповая на собственное везение, не считаясь с ценой и потерями и часто переступая через себя...
Прости нас, Господи, детей твоих неразумных, ибо не ведаем мы, что творим в гордыне своей! Мы все когда-то лезли в эти «горы», каждый в свои... И мы думали, что сумели покорить собственную судьбу и обманули время.
А потом с нами случается то, чего мы боялись в нашей боевой молодости больше всего на свете – стать «пиджаками».
Мы всю жизнь хорохорились, жили былыми привычками и смеялись над пузатыми дядьками с большими пивными животами! Мы называли их слабаками и неудачниками, которые прошли все, но сломались где-то на этой дороге и перестали быть настоящими воинами, – мы презрительно называли их одним словом: «Пиджак»...
Но... Приходит вдруг день, ты смотришь в зеркало и понимаешь, что сам превратился в того, над кем смеялся всю жизнь, в того самого «пиджака»...
И тебя опять тянет плюнуть на все, попробовать обмануть время и вернуться в те времена, когда ты ел ложкой простую «гречку» с яйцом и называл все это «ПРАЗДНИЧНЫМ ОБЕДОМ»!..
И если ты готов рискнуть, если ты все еще веришь в себя и в свои силы, то можешь смело и открыто плюнуть в лицо тому, кто назовет тебя стариком!
И пусть у тебя выросло огромное пивное брюхо! Пусть у тебя постоянно болят и ноют шрамы, оставшиеся от былых ранений!.. Пусть порой ты еле передвигаешь ноги и перематываешь на ночь суставы эластичным бинтом, когда весной или осенью по десять раз на дню меняется погода!.. Пусть твоя жена называет тебя старой развалиной и импотентом!.. Пусть!!!
Но!.. Если ты через столько лет опять захотел пойти в эти «горы» с верным стареньким АКМом и проверенным РД за плечами и если это желание засосало «под ложечкой» до боли!.. Если тебя не поразил навсегда вирус безразличия и апатии и ты опять готов стать молодым солдатом с обостренным чувством справедливости, то тогда...
Тогда смотри в это зеркало смело!!! Ты такой же, каким был 20 или 30 лет назад, ты – ВОИН!!!
* * *
...Не прошло и двадцати минут, как Змей приволок из кухни «Белого паруса» большую кастрюлю с дымящейся, горячей, рассыпчатой гречкой и кастрюльку поменьше с вареными «вкрутую, до синевы» яйцами:
– «Праздничный обед» готов, военные! – Лешка с гордостью водрузил все это на стол, безжалостно сдвигая в сторону тарелки с колбасными и рыбными «нарезочками», жульенами и тому подобной лабудой...
– О-о-о!!! – загудели все одновременно. – Вот это по-нашему!
– Док! – скомандовал Филин по старой памяти. – Ты «разводящий». Разливай «шило»!
– Опять я! – делано обиделся Миша.
– А кто же еще, как не наша медицина, проследит за тем, чтобы бойцы не упились до поросячьего визгу? Тебе и карты в руки, хирург!
– Вернее – «пузырь»! – добавил Медведь.
Они опять выпили. Закусили. И... вернулись к рассказу Индейца.
– Ну, так что там было-то, Арчи? Как оно в милиции-то было?..
– Служил себе... Нормально служил... – ответил Артур. – Тогда годы-то не самые простые были. В середине 80-х впервые в лексиконе россиян появилось новое словосочетание – «горячая точка». Они так, с подачи жулналюг, называли те места, где рвались снаряды и лилась солдатская кровь... И еще стало появляться очень много разномастных «неформальных» группировок – молодежь почувствовала «ветер перемен»... Музыка там всякая, прически, одежда...
Было видно, что Индеец с сожалением вспоминает те годы:
– Пошли разговорчики о демократии... И народ уже готов был ее взять! А вот что с ней делать – никто толком не знал!.. – говорил Индеец. – Вот и стали появляться всякие «объединения» и «группировки»... Самое аполитичное было движение панков... Эти дауны появились сначала в среде ленинградской молодежи, но там хоть «культурная столица»... А вот в Москве этот процесс носил более беспорядочный и уродливый характер.
– Помню я этих полудурков! – проговорил Док. – Так и хотелось в рожу плюнуть да пинков под зад надавать...
– И не тебе одному! – подтвердил Индеец. – Их «прессовали» и комсомольцы, и милиция, а потом появились и «народные мстители» – «люберы»!.. Да только от этого прессинга стало еще хуже – это привело к слиянию панков и рокеров и сформировало новые – «панкхардкор» и «киберпанк» – стили, с первыми разноцветными «ирокезами» на невменяемых головах носителей... К середине 80-х, как раз тогда, когда я и начал служить в милиции, вместе с плодами массовой безработицы ряды этого направления пополняли все новые отвязные.
– В общем, времечко тебе досталось то еще! – подвел итог Филин.
– Да уж... Разгульная вольница... Кого только не приходилось ловить! – усмехнулся Артур. – И панков, попугаев этих крашеных, и «рокеров», которые все в цепях да заклепках ходили... И «люберов», которые специально приезжали в Москву, чтобы отловить этих «говнопанков» и «рокеров» да по рылу им настучать. А ко всем остальным радостям добавились еще и толпы всяческих «лохотронщиков» и «наперсточников», которые кидали простых людей на деньги без зазрения совести! Наши машины с экипажами ПМГ практически не стояли на месте – постоянно в патрулировании, в движении...
– Артур, а ты не отвлекся? – спросил его Док. – О том, какие тогда годы были, мы все знаем! Не так давно это было – всего-то десяток лет прошло... А подожди!.. Так это ты в Бурденке лежал после того самого случая?..
Артур только улыбнулся грустно:
– Вот именно к нему я и подбираюсь. А началось все еще летом 84-го... На день Войск Дяди Васи...
2 августа 1984 г. Москва. День ВДВ...
«...Я не за них свою кровь проливал, братишка!..»
...В этот день, уже традиционно, вся московская милиция «стояла на ушах» – по городу бродили в пьяном экстазе молодые парни в голубых беретах, обозначающих их причастность к армейской элите.
В этот день Москва замерла...
Вернее, ее жители... Они старались не выходить на улицу лишний раз, а ближе к вечеру все вообще словно попрятались... Город будто вымер... Исчезли куда-то даже пешие милицейские патрули и «дружинники»!.. По пустынному городу, с включенными синими мигалками, разъезжали в основном патрульные машины ПМГ...
