– Андрюшенька, пожалуйста! – Она опять разрыдалась. – Не надо так! Пожалуйста! Не позорь меня! До родителей пять километров идти...
– Ты, сука драная, сама себя опозорила, дальше некуда, когда с половиной Афулы перетрахалась! А далеко, так для тебя это не беда – остановишь любую машину, подмахнешь, отсосешь – через пять минут будешь на месте!.. Ключи оставь! Завтра придешь за своими тряпками...
– Андрюша, не надо-о-о!
Филин был непреклонен, как гранитный утес. И он открыл входную дверь:
– Пошла на фуй из моей жизни, сука!..
* * *
...Через два дня Филин вернулся из опустошенной и ставшей сразу какой-то чужой и неуютной квартиры в «родной» Афуле на базу к курсантам, чтобы продолжить нести свой крест...
Нужно было начинать новый курс «Пустыня».
Пустыня...
Андрей всегда помнил своего боевого побратима Абдулло Эргашалиева, Муллу, настоящего таджикского аборигена и профессионала-разведчика самой высокой пробы, бессменного следопыта его группы и инструктора по выживанию в экстремальных условиях. Мулла... Это он, невысокий кривоногий таджик, учил выживать весь «Витязь», а в виде халтуры был полноправным членом группы Филина. И бессменным ее проводником. Горы, а особенно пустыня, были его стихией, его домом. Когда-то, на одном из привалов, Бай сказал Андрею по секрету, что Абдулло в их родном Пяндже с самого детства называли Ирбисом
[59]
. Барсом Абдулло и был на самом деле... И все то, чему научился Филин, он был обязан именно этому, родному до боли, маленькому таджику. Хотя, конечно же, не только ему – Филин учился у всех своих Псов Войны...
...Пустыня Негев, конечно же, не песчаный Регистан или Каракумы. Израильская пустыня Негев – пустыня каменистая, а значит, более «населенная» и «заселенная». Здесь намного проще найти, что и кого съесть... Если знать, конечно, и уметь...
– Так, господа курсанты, всем внимание!.. – Филин был угрюм и зол.
Они находились на военной базе, неподалеку от какого-то махонького городка, вернее, поселения, которое, собственно, и охранял армейский батальон.
[60]
– Вы уже успели за этих три дня здесь обжиться, познакомиться с некоторыми солдатами, а особенно с солдатками... – На это замечание несколько взглядов опустились к земле, что не осталось незамеченным. – А кое-кто, как я понимаю, более чем близко...
– Гы-ыгы-гы! – раздались из строя негромкие смешки.
– Отставить смехуечки! – рявкнул Андрей. – Дали вам, спецназовцам, и слава богу – будет девкам что вспомнить и внукам рассказать... На этом ваши похождения с поебеньками закончились!.. Начинаем курс «Пустыня»...
Андрей посмотрел на свои старенькие, но такие надежные и безотказные «Командирские»:
– Сейчас 14.00. На сборы, слезные прощания и на потрахаться, кто успеет, – три часа. В 16.57 вся группа стоит здесь в полной экипировке в строю. В 17.00 начинается курс... Будете учиться выживать в пустыне. И не только выживать, но и, сохраняя боеспособность, выполнять боевые задачи!.. А задача у нас с вами довольно проста – совершить марш-бросок по пустыне и через неделю постучать в ворота базы в городе Йерухам.
– Это же больше двухсот километров! – раздался встревоженный возглас из строя.
– И что?! – Филин резко повернулся на голос. – Может, вам будет проще на машине подъехать?
Сегодня Андрей был не Филином, а скорее Коршуном:
– Кто желает ехать в Йерухам на машине, может выйти из строя – из таких делать инструкторов для «Сайерет Миткаль» – только зря время тратить!.. На марше нянчиться с отставшими времени не будет. Минута на размышления! Время пошло...
Из строя вышли двое. Как раз те, кто «более чем близко познакомились с местными солдатками».
– Как всегда... Бабы в армии – служба кончилась... – произнес по-русски Филин.
– А можно на иврите?
– Я сказал, что командованию будет доложено о вашем добровольном отказе продолжать курс... Вы свободны!.. Оставшиеся курсанты готовят экипировку, оружие и боекомплект.
– А еда?
– А еду найдем на марше – у нас курс по выживанию, а не прогулка! Еще вопросы? Вопросов нет! Разойдись!..
А в 16.30 Андрей «имел удовольствие» наблюдать, как один из его курсантов у ворот базы принял из рук в руки большую фирменную коробку местной пиццы от посыльного.
«Какие же вы, дети капиталистической демократии, предсказуемые!.. Ах, как я именно этого ждал! Спасибо! Теперь вы у меня будете жрать такое, о чем и подумать не могли! Долбоюноши! И совесть моя будет чиста!»...
...Первый привал-ночевку Филин устроил через шесть часов и после сорока километров – «свежие» после отдыха на базе да по ночному холодку курсанты должны были преодолеть треть всего марша...
– Отдыхать... – произнес Филин.
Группа повалилась с ног.
«Военные!.. И они будут кого-то инструктировать!.. Детишки с большими фуями...»
– Рами! – Филин обратился к своему заму, именно тому, кто и получал пиццу. – Организовать боевое охранение. Смена каждые два часа. Огня не разжигать – мы «на вражеской территории, возможны мобильные патрули». Такая вводная... Служим как большие... Кто хочет есть, пусть воды попьет – завтра утром будем еду искать... Это все. Ясно?
Молчаливый зам кивнул головой и исчез в темноте...
Ночь прошла спокойно. А наутро...
Такие голодные взгляды Филину были знакомы давно. Еще со времен «его армии»...
«Мальчики» не жевали уже больше двенадцати часов. И все это после выматывающего все жилы, многокилометрового марша с грузом полной экипировки за плечами, а это по 35—40 кэгэ на нос... Нужно было искать провизию. И искать срочно...
– Ты смотри! – произнес Андрей задумчиво и ни к кому не обращаясь, выковыривая из-под камня «случайно» замеченную смятую коробку от пиццы. – А считается, что здесь цивилизация остановилась пару веков назад... Чудеса?
Курсанты едва не давились слюной, глядя на этот кусок картона.
– Так! Галь и Нир идут на разведку местности. – Двое крепких парней поднялись со своих мест. – Задача – обнаружение наличия вражеских патрулей.
– Ясно, – буркнул Нир.
Этот парень нравился Филину. «Из этого может быть толк – полное подобие моего Ганса! Снайпер, каких поискать, хороший рукопашник, спокойный и расчетливый. Настоящий боевой робот. Без страха и упрека».
