Все присутствующие улыбнулись.
– Чувствуется «школа»... Существуют два вида контрактов – на три года и на пять лет. Первый вариант – тот, о котором мы говорили только что, но с некоторыми существенными оговорками, и второй – обычный, стандартный.
В этот момент в голове Филина «включилась» простая арифметика:
«...Даже если по шесть „штук“ в месяц – за год это семьдесят две. А на выходе из контракта – больше двухсот!.. А по второму варианту – за год тридцать шесть, а в конце – около ста восьмидесяти. Тоже неплохо, но меньше и на два года больше... Разница в тридцать „штук“ и два года. И это по минимуму! Не-е! Не пойдет – здоровье уже не то!..»
– А что это за оговорки?
Все трое многозначительно переглянулись.
– И это тоже был ожидаемый ответ... – произнес полковник Мюррей. – Хорошо! Перейдем к самой главной части нашего разговора! Ради этого, собственно, все здесь и собрались... Вы слышали когда-нибудь выражение «Дикие гуси» в приложении к армии?
– Наемники... – ответил Филин. – Военные профи без национальности, страха и упрека...
– Знаете!.. В легионе существует батальон наших собственных организованных «Диких гусей»... Командует им бригадный генерал Жерарди...
– Генерал командует батальоном?!
– Это очень заслуженный человек, боевой генерал, легенда всего легиона! Он вырос до генерала с самых низов! Тридцать лет в «Диких гусях»!.. В свои пятьдесят он еще очень многим молодым может дать фору!..
– Дела...
– Тем гонорарам, которые получают наши «Дикие гуси», они обязаны лично Жерарди... Но... Они адекватны тому риску, которому подвергаются эти парни, – Легион не всегда может афишировать свои действия для мировой общественности... Вы понимаете?
– Не впервой...
– Официально – они не легионеры... Потому этой когортой и командует генерал... И они лишены почти всех наших привилегий и социальных защит...
– И что?
– Если вы будете ранены, лечиться вам, капрал, придется за свой счет – вы не существуете для нас! Но... Если вам придется все же покинуть армию по состоянию здоровья вследствие выполнения определенного задания, а не по окончании контракта, то вы перейдете в статус «пенсионер легиона» – это, смею вас уверить, очень серьезно и значительно... Если же вы погибнете на задании – вы человек военный и должны понимать, что такой риск в нашей с вами профессии присутствует всегда...
Андрей кивнул согласно.
– ...На этот случай существует определенная процедура... Вы будете похоронены в той стране и в том месте, которое вы, капрал, укажете в своем контракте, – это гарантирует Легион... Кроме того! Легион гарантирует вашим наследникам, имена которых вы также укажете в контракте, получение единовременной денежной компенсации в размере пяти ваших годовых окладов... В процентном соотношении, естественно, по отношению к каждому из «наследников» – этим занимается наша юридическая служба... Это и есть те «оговорки», о которых я говорил ранее... Батальон – наша «пятая колонна», которой нет во Французской армии, но... Легион очень ценит достойных солдат... Кстати! Ваш друг, сержант Рано, служил именно там...
– Ясно... Я согласен!
– Вы твердо обдумали свое решение?
– Да, месье полковник!
– Хорошо, капрал... Завтра вы познакомитесь с генералом – он желает знать лично каждого из своих «птичек»... А теперь вы свободны, капрал!
– Да, месье полковник!..
С этого дня капрал Проценко стал Soldier of fortune, «солдат удачи», «Дикий гусь»...
* * *
Попрощаться с Франтишеком Дворжецки Андрею так и не удалось по одной простой причине – сержант тоже служил у Жерарди... Уже три года... Весь контракт... И это именно он сосватал Филина к генералу-легенде, усмотрев своим «набитым» глазом... Ну, что он там усмотрел, покрыто мраком тайны, конечно, но слово бывшего майора Войска польского в прошлой жизни имело свой вес...
И... Именно с этого дня Франтишек в моменты приветствия стал подавать Андрею руку...
...Дальнейшее обучение Филина было на порядок серьезнее. В какие-то моменты ему казалось, что он вернулся к своим старым инструкторам в отряде. А кое-что для него было и вовсе внове... И много тяжелее... Особенно «спецполоса препятствий» и изучение карт...
«Эту полосу придумали для Ван-Даммов и Лундгренов, бля!» – пыхтел Андрей, выбиваясь из последних сил, но... Ни разу не «выскочил» за установленные нормативы.
Другое дело – стрельба и рукопашный бой – тут Филин был «на своем коне»...
Время шло быстро... Намного быстрее, чем оно текло на «гражданке»... Парадокс! Но!.. Ничего необычного! В любой армии всегда совмещались две несовместимые вещи – пространство и время – «от казармы до обеда», «от обеда до казармы»...
...29 мая Филина вызвали в штаб батальона к генералу Жерарди.
Всего второй раз он переступал порог этого кабинета и чувствовал, надо признаться, какой-то животный страх...
Бригадный генерал Жерарди.
Чем-то магически-неуловимым, но он напоминал Андрею его Батю, полковника, командира отряда... Такой же мощный, суровый и непреклонный, тоже абсолютно седой, но... Главное – это глаза! Глаза человека знавшего, видевшего что-то такое, что и делало его боевым генералом... Они действительно были похожи, видимо, профессия и груз ответственности накладывают на лица людей свой отпечаток...
Да. Глаза генерала Жерарди.
Он оказался одним из тех немногих людей, чей взгляд Филин выдержать не мог. Ни в первый раз, ни позже...
– Прошу разрешения, мон жэнэраль! – Андрей постучал в дверь кабинета.
– Входите, капрал!
В кабинете присутствовали сержант Дворжецки и какой-то капитан, под погоном которого красовался берет светло-серого цвета.
«Белый берет... – подумал тогда Филин. – Этот капитан не наш
[65]
, не легионер – значит, меня вызвали к генералу не для очередного «раздолбона». Это уже хорошо!»
Филин стоял по стойке «смирно» посреди генеральского кабинета, а в голове его продолжала работать «счетная машина», оценивающая по давно сложившейся привычке окружающую обстановку и шансы на выживание в этой обстановке.
