Африканское полнолуние. Нет, оно не такое, как в России! Когда видно все почти как днем. Нет! Здесь совсем по-другому. Луна, такая огромная, особенно в полнолуние, которая, кажется, прямо сейчас упадет, как яблоко, тебе на темечко, совершенно не дает света. Висит себе такая фара у тебя над головой, а толку от нее, как от козла молока... Южные широты – не наши, северные... Вот и не видно ни хрена под этой «люстрой», хоть и светит она во все свои «мегаватты»...
Катер пиратов шел по водам Бенуэ как-то уж очень целенаправленно и неотвратимо. Настолько неотвратимо, что казалось – они точно знают все замыслы Кондора.
«Мудак! Бля!!! Мудак ты, капитан! – заволновался вдруг Андрей. – Поторопился ты оружие раздать, поторопился! А ну как сейчас у кого-то нервы не сдюжат, да и пальнет сдуру? Тогда все... Все тут ляжем и гавкнуть не успеем. Болван ты, Андрюха, ой, болван! Господи, пронеси!..»
Пронесло...
Бывшие пленники сидели настолько тихо, что Андрею привиделись камни за спиной. Базальтовые валуны, которые имели душу – он всем своим естеством ощущал волны страха, которые накатывали сзади. Цунами страха!..
Пираты прошли мимо в полнейшей тишине и скрылись за ближайшим изгибом реки.
– Фф-ф-фу-у... – Сквозь едва приоткрытые губы Кондор «спустил пар» и оглянулся назад.
Кромешная тьма. Какая-то неестественно черная. Но... Кондора не зря в бытность его офицерствования в «Витязе» называли Филином – это было его время суток.
Метрах в пятнадцати слева и сзади маячили белыми плошками глаза Гранда – это было его первое боевое задание, и настоящего, смертельно опасного противника на таком расстоянии он видел впервые. Андрей медленно поднял правую руку и начал «распальцовку» – так наши, русские пацаны, успевшие отхлебнуть немного от новорусской действительности, называли принятые в легионе пальцевые жесты и команды, которые идут в ход, когда введен режим радиомолчания.
«Внимание!»
«Внимание!» – последовал ответ Гранда.
«Готовность номер один!»
И опять последовал ответ о принятии команды.
«Готовность к маршу – пятнадцать минут. При столкновении – огонь только по моей команде! Делай, как я!»
«Принял!»
«Начинаю отсчет! Всем полное внимание!»
Андрей знал, что все его «телодвижения» наблюдали и «новоприбывшие» Буря и Задира, а потому был спокоен – эти вояки, посвятившие всю свою сознательную, взрослую, жизнь войне, не могли, да просто не имели права ошибиться. Они были его, Кондора, неожиданной «пятой колонной», и надежды возлагались на них не малые...
...21.10
Кондор позволил себе пошевелиться и оглянуться. Ничего не изменилось – тишина, а значит, и их режим секретности соблюдался абсолютный.
«Отлично! – подумал Андрей. – Ну, что? Начнем, помолясь?»
И опять пошла «распальцовка»...
Через две минуты, сопровождаемые невыносимыми для слуха разведчика-диверсанта шумами сломанных веток и громогласного шуршания травы, на его плечо легла ладонь. Это был Клим.
«Ну?!» – мотнул он головой.
– Пока норма, – ответил Андрей скупо. – Начинаем движение в 21.30 – дадим «макакам» время отбежать от речухи. За полчаса они километра на полтора по «тропинке Вайпера» пройти сумеют, никак не меньше.
– А если дозор у катера оставят?
– Не думаю... Не с руки им оставлять лишний ствол. Да и не останется никто – на хер надо! Вот ты бы остался?
– На хер надо, на ночь глядя! – подтвердил Задира.
– Вот и я о том же... Подойдем на веслах, без шума. Тут метров шестьсот будет или поболе, да против течения, да двадцать пять рыл на борту, а это как-никак, две тонны веса по минимуму – к 22.00 только и управимся. Самое оно, по плану... Хотя...
– Че задумался, детина? – прошептал Задира.
– Вспомнил слова своего преподавателя по тактике и разведке еще в училище. Был такой, подполковник Шутко...
– И?
– «Если у тебя все идет по плану – значит, противник знает твои планы. Если по твоему плану все идет „без сучка, без задоринки“ – значит, противник готовит засаду. Будь осторожен и доверяй только тем, кто проверен!..»
– Та-ак... – прошептал Клим. – Проверенных у тебя только двое... Я и Паша сюда никак не попадаем... Пока...
– Пока, капитан... Прости. Я знаю и помню – обязан тебе дважды... Но это было давно, в той, «прошлой жизни»... А сейчас у меня за спиной девятнадцать «пиджаков», за которых я в ответе... И зовут меня теперь не так, как тогда, и звание мое другое... Прости, Клим, но мое доверие к вам придется зарабатывать заново. Прости уж старого Крапового...
– Ладно... Я знаю правила этой игры, Филин. Или как ты теперь, Кондор? Старая гвардия не подведет!
– На то и надеюсь, Клим... Как люди?
– Напуганы до смерти. Как бы кого «медвежья болезнь» не прихватила с перепугу – нам эти следы совсем ни к чему!
– Вот и проведи инструктаж с «салабонами», разведка! Поясни, что и как. Чтобы потом по их бумажкам да говеным кучам наш «хвостик» не шел, как по проспекту. Тебе и карты в «грабли», капитан!
– Понято! Можно исполнять?
– Свободен! Десять минут тебе, Задира, на все про все. Показать и научить!
– Есть! – И он уполз в ближайшие кусты.
«Все... Начали! С богом, Филин. И пусть у нас все получится, потому что иначе нельзя... Потому что за твоей спиной люди, которые надеются и ждут спасения. А ты дал им надежду! Назвался груздем, вот и полезай в...»
...21.30
...Задира не подвел Кондора – все освобожденные заложники находились в приподнятом расположении духа. Что он им говорил, Андрей не знал, но видел, что люди ему поверили, а это главное. Спасать человека, который уже не надеется спастись и опустил руки, и спасать того, кто активно тебе помогает, – разные вещи.
Гот поднял свою зеленую штору, скрывавшую катер, и попытался было столкнуть с борта в воду голые тела пиратов, но Кондор становил его жестом. А дальше... Дальше в течение трех минут вся эта гоп-компания, как сказали бы в Одессе, погрузилась на борт – женщины пофыркали немного по-кошачьи по поводу «охладевших» «макак», мужчины взялись за три пары весел, и они отчалили в путь к своему окончательному спасению...
...22.00
Гребли на удивление тихо и целенаправленно, чем не просто удивили, а даже порадовали душу старого разведчика. И причалили именно в том месте, где Кондор и планировал.
Высадка на темный незнакомый берег тоже не отняла лишнего времени, и тут прорезался Гранд:
– Слушай, командир, ведь катер тут оставлять никак нельзя!
