— Никто меня здесь не услышит. Это еще одна причина, Винер, по которой мы здесь.
В ресторане не было обычных автоматических проигрывателей, в которых за четвертак можно было поставить пластинку, зато кто-то на всю катушку врубил радиостанцию, передававшую старые шлягеры. Перед тем как сесть напротив него за столик, Камилла развязала красный шарфик и расстегнула куртку. Она взглядом подозвала официантку, колдовавшую над кофеваркой.
— Вот что я у вас попрошу: принесите-ка мне горячий сэндвич с сыром, ладно? Нет, лучше два. Один на вынос.
— А мне сэндвич с ветчиной, салатом и помидорами, — попросил официантку Хонигвакс.
Убедившись, что в помещении достаточно тепло, а Хонигвакс оставался в пальто только из омерзения к этой дешевой забегаловке, Камилла вытащила руки из рукавов куртки и бросила ее на спинку стула. Потом собрала шерстяной пушок с голубого кардигана и расправила воротничок белой блузки. Ей доставляло удовольствие испытывать терпение мужчин. Помытарив таким образом собеседника, она сказала:
— Ну что там у нас?
Хонигвакс подался вперед и тихо спросил:
— Ты говорила с Люси?
— Я не очень уверена, что она хочет со мной разговаривать.
— Мне это не нравится, — пробурчал он. — В воскресенье она уже говорила с Энди. В понедельник не вышла на работу в «Хиллер-Ларджент». Как ей удалось обо всем узнать? Ей надо было распределять дозы, давать лекарства и ехать дальше. Она должна была оказаться в другом городе до того, как людям становилось хуже, а потом вернуться домой, так ничего и не заподозрив. Ведь мы планировали все сделать так, чтобы она ни о чем не догадалась. Тогда она никогда не стала бы задавать вопросы. Больше мы ее никуда посылать не собирались. Люси не должна была ни о чем узнать.
— Ей протрепался Энди Стетлер.
— Ты точно это знаешь?
Камилла пожала плечами. Она была гораздо спокойнее, чем он, и ей это нравилось.
— Руку даю на отсечение, это он.
Хонигвакс покачал головой.
— Этого не может быть. Только не Энди.
Теперь вперед подалась Камилла, чтобы высказать ему, что она по этому поводу думает.
— Энди позвонил из Балтимора, когда я была еще в Нью-Йорке. Хотел, чтобы я ему выложила все последние новости. А что мне было ему рассказывать? Я знала, что он в курсе, только еще не выяснил то, что уже было известно мне. Так что мне пришлось ему обо всем рассказать. Я должна была ему сообщить, что наши испытуемые мрут один за другим.
Вернер Хонигвакс задрал подбородок и откинулся на спинку стула, как будто хотел защититься от ее наезда.
— Я здесь чего-то недопонимаю. Почему ты должна была ему обо всем рассказывать?
— Винер, хватит тебе дурачком прикидываться, ладно? Если бы я соврала Энди, это было бы то же самое, что признаться ему, что я замешана в этом деле. Иначе с какой стати я должна была бы с ним хитрить? Я очень волновалась, переживала, места себе не находила, и в таком состоянии — взволнованная, озабоченная и напуганная — я ему все и выложила. Рассказала ему о том, что он и так уже знал. Разве у меня был выбор?
— Значит, ты считаешь, что это он все разболтал Люси?
— Откуда же еще она могла об этом узнать, если она и в самом деле узнала? После того как Энди мне позвонил, Люси больше не навестила ни одного испытуемого. А теперь она уже дома, причем вернулась домой, так и не закончив работу. С Энди она уже говорила, а мне даже не удосужилась позвонить. Что она знает? Кому верит? Могу поспорить, она все знает, а Энди не просто ее мужчина — она пляшет под его дудку.
Когда мимо проходила официантка с заказами других посетителей, они замолчали. Потом Хонигвакс сказал то, что и так было ясно:
— Мне это не нравится.
— Тебе это не нравится — тебе! А засветилась, Винер, здесь я и только я! Это я их язвы промывала, я считала их трупы.
— Нет, не может быть, — гнул свое Хонигвакс. — Это был не Энди. Он не мог протрепаться. Ты знаешь его гораздо хуже, чем я. Он последний, кто мог бы развязать язык.
Она покачала головой и усмехнулась, его упрямство удивляло ее и вместе с тем раздражало.
— Он меня спросил, я ему ответила. Мы знаем, что он встречался с Люси. После этого Люси прервала контакты с испытуемыми. На какое-то время она исчезла, потом вернулась домой. Это все, что я знаю, но этого достаточно, чтобы сделать определенные выводы.
Он глубоко вздохнул, как будто наконец в полном объеме оценил непростое положение, в котором они оказались.
— Я поговорю с Энди, — определился Хонигвакс. — А ты должна будешь связаться с Люси.
Камилла резко кивнула, давая понять, что готова позвонить хоть сейчас.
— Мне это сделать нетрудно. У меня много есть что сказать. Я могу ей все рассказать об этом несчастье. Просто я рассчитывала на то, что она первая со мной свяжется.
— Какая разница?
— Мне нужно было убедиться, что она мне доверяет. От этого многое зависит.
Тон Хонигвакса стал напряженным, повелительным.
— Я рассчитываю на тебя, Камилла. Если у нее есть в отношении тебя какие-то подозрения, ты быстро должна будешь ее в этом переубедить.
— Я уже об этом думала. И, кажется, кое-что придумала.
Она не сразу рассказала, какая у нее возникла мысль, потому что им принесли еду. Оба ели быстро, особенно Камилла, которая сразу набросилась на свой сэндвич и мгновенно его прикончила. Второй сэндвич был аккуратно завернут в вощеную бумагу.
— Так что ты там себе надумала? — спросил Хонигвакс, когда они слегка подзаправились.
— Значит, так. Энди сказал тебе, что Люси хочет собрать улики, верно? Значит, их уже двое — она и Энди. Я постараюсь убедить Люси в том, что ей нужна помощь. Потом попытаюсь направить этот процесс в нужное мне русло, предложив ей привлечь к расследованию моего приятеля. Разумеется, я не тебя имею в виду.
Предложенный ею план, казалось, привел Хонигвакса в ужас.
— Но он же полицейский!
— Вот именно! Но это — мой полицейский.
— Забудь об этом, Камилла, не сходи с ума.
Она снова склонилась к нему, чтобы убедить его принять ее план.
— Винер, если Люси поймет, что я в курсе, раньше или позже она обо всем расскажет полицейским. Поэтому лучше это сделать так, чтобы я контролировала ситуацию. Я пойду к Чарли. Скажу ему, что Люси нельзя обвинять в преступлении, потому что, если ее засудят, это неизбежно приведет к тому, что она потянет за собой и меня. Я так это сделаю, что Чарли меня защитит. Тебе и сейчас ничего не грозит. Сам ты в этой истории вообще никогда не светился, так что тебе и теперь нечего бояться. На тебя в этом деле никто не сможет собак повесить.
— Это может сделать Энди, — вставил Хонигвакс.
