— Это не ваша территория, и вы к этому делу не имеете отношения, — напомнил им местный начальник полиции. — Почему бы вам двоим отсюда не убраться?
Санк-Марс кивнул.
— Уже ухожу.
— Только не далеко. Не уезжайте с озера, пока вас не допросят полицейские из Сюрте дю Кебек.
Санк-Марс бодро зашагал по снегу к своему домику. Он не смотрел по сторонам, не отвечал на вопросы тех, кто стоял на льду в ожидании новостей. Мэтерз пытался его догнать, опасаясь, что, если этого не сделает, дверь захлопнется перед самым его носом.
— Так что, мы должны здесь остаться, как он нам сказал? — спросил в домике Мэтерз. Приказ старшего по званию не имел для его непосредственного начальника никакого значения. Поскольку отдавший приказ полицейский служил в другом управлении, его распоряжение не было для них обязательным к исполнению.
— Мы остаемся, Билл. Пусть это будет ему уроком. А ты отмечай все эпизоды, в которых на этот раз напортачит провинциальная полиция. — Он замолчал и пристально посмотрел на Мэтерза. Когда Санк-Марс снова заговорил, голос его звучал тише: — Я должен тебе кое-что сказать, напарник. В пятницу мне позвонили, посоветовали сегодня утром снять домик для рыбалки на этом озере и ждать там встречи. Кто-то должен был мне кое-что сообщить. Единственное, что я знаю, — звонила женщина. Но кто бы это ни был, он знает, что я иногда приезжаю сюда на рыбалку, и этого было вполне достаточно, чтобы меня заинтриговать. Я тебе не говорил об этом раньше, потому что у меня были на то свои причины. Во-первых, это могла быть просто чья-то дурацкая шутка. Мне не хотелось, чтобы ты попусту дергался, поэтому я рассчитывал занять тебя рыбалкой. Кроме того, я дал слово никому об этом звонке не рассказывать. То есть я хочу сказать, что нам здесь надо будет еще какое-то время покрутиться, чтобы выяснить, не объявится ли женщина, которая мне звонила, или еще кто-нибудь. Было бы совсем неплохо, если бы она дала о себе знать после всей этой заварухи. Ну, а если нет, мы сможем себе сказать, что не зря провели здесь время.
— Может быть, вам уже передали всю информацию?
— Что ты хочешь этим сказать?
Билл Мэтерз неопределенно кивнул в сторону места преступления.
— Не знаю, возможно, ты прав, — допустил Санк-Марс.
— Хорошо, я останусь, но с одним условием, — выдвинул требование Мэтерз.
— С каким?
— Хватит с меня этой чертовой рыбалки. Я уже использовал свою последнюю наживку.
* * *
Высоко подняв воротник, Люси Габриель стояла и ждала своего приятеля около торгового центра на пронизывающем холоде. Когда тот вернулся, от его спокойствия и собранности не осталось и следа.
— В чем дело? — спросила она.
— Там на льду что-то стряслось.
— Что именно?
— Кто-то умер. Ты ведь знаешь, как это бывает, когда какой-нибудь старый пенек накачается до потери пульса, а потом отключится и замерзнет, когда огонь в печке погаснет. Или поймает огромную рыбину и от радости получит инфаркт. Такое здесь иногда случается. Как бы то ни было, там сейчас слишком много народа, и встретиться сегодня с Санк-Марсом у нас не получится.
Люси постукивала одной ногой по другой, чтобы хоть чуть-чуть согреться.
— Нам надо выяснить, что там стряслось, тебе не кажется? Там Камилла…
— Нет, вдвоем нам не надо этим заниматься. Я сделаю это сам. А ты, Люси, шла бы домой. Я позже с тобой созвонюсь.
— Не надо, — ответила она, — еще не вечер. Я сейчас поеду в город.
— Что ты там собираешься делать?
— Поддам слегка, повеселюсь, с людьми душу отведу.
— Я, Люси, тебя предупреждал. Ты от кофе шалеешь.
— Это я от ситуации ошалела. Не бери в голову. Позже поболтаем.
* * *
Сержант-детектив Эмиль Санк-Марс сидел в задумчивости, стиснув зубы, пока Билл Мэтерз колдовал над печкой. Он обнаружил, что, если горевшие поленья передвинуть к одной стенке, в хижине будет меньше дыма и дышать станет легче. Возня с печуркой помогала ему коротать время.
Когда приехала провинциальная полиция, Санк-Марс даже не потрудился выйти из домика, чтобы поприветствовать ее представителей.
— Что за форма у них дурацкая такая? — Он с неодобрением кивнул в сторону приехавших, наблюдая за ними из замерзшего окошка. — Кому взбрело в голову одеть их в коричневые рубашки? Неужели у этих болванов мозгов не хватило задуматься, что это значит?
— Мне кажется, они должны быть у них зелеными, — сказал Мэтерз, надеясь охладить гнев начальника.
— Скажешь тоже — зеленые! Разве они должны заниматься охраной окружающей среды? Спаси нас, Господи, если это так. Форма полицейских должна быть синей. Настоящего синего цвета. А эти парни выглядят как дерьмо на лугу.
Санк-Марс улегся на топчан и пожалел, что бросил курить. С тех пор как он в последний раз затянулся, прошло двенадцать лет, причем эти годы не прошли, а пролетели, будто промелькнули в мгновение ока. Его никто от курения не отваживал, никто не внушал ему отвращения к табачному дыму. Порой ему сильно хотелось курить — не потому, что нравился запах табачного дыма, очень хотелось затянуться или произвести на кого-то впечатление, а просто чтобы как-то скоротать эти часы вынужденного ожидания, хоть чем-то заняться, а не сидеть сиднем и маяться дурью.
Оба мужчины вздрогнули от неожиданности, когда раздался резкий стук в дверь. Она тут же распахнулась, хотя стучавших никто не пригласил войти.
— Сюрте, — представился им вошедший полицейский.
— Как будто мы по форме не догадались, — пробурчал Санк-Марс.
Мэтерз в свою очередь тоже показал ему свой жетон, и молодой полицейский вошел в помещение вместе со вторым, у которого еще, казалось, молоко на губах не обсохло. Когда им сказали, кто перед ними, они всем своим видом постарались показать, что это им до лампочки. Провинциальные полицейские ясно дали понять, что относятся к своим коллегам из муниципальной полиции как к назойливым и надоевшим им гражданским.
— Мы записываем имена всех здесь находящихся, а потом их отпускаем.
— Отпускаете?
— Отправляем их по домам. Очищаем место преступления. Вы — Санк-Марс?
— Рад с вами встретиться. Мой напарник — Билл Мэтерз. Кто у вас проводит расследование?
— Сержант Пеншо. Он только что подъехал. Вы его знаете?
Санк-Марс покачал головой и, отвечая на вопрос, дал номера своих телефонов. Мэтерз последовал его примеру.
— Хорошо, — сказал тот, который был чуть постарше, — теперь можете идти.
— Я останусь.
Полицейский был худой, почти тощий, стоял прямо, как штырь. Его коротенькие усики топорщились под стать густым бровям. Он заполнял формуляр карандашом, который держал в левой руке, и чуть нагнулся, чтобы лучше разглядеть, что пишет. Услышав ответ, он слегка оторопел.
