— Что там ваши делали, можешь сказать?
— То же самое, что здесь.
— Это как? — удивился Фикрет. — Здесь мы армян спасали от наших. Потом ты на вертолете наших вывозил из Лачина, спасал от армян. В Таджикистане ваши кого спасали? Русских?
— Нет. Таджиков спасали от таджиков.
— Все с ума сошли, — Фикрет покачал головой. — Где живешь? В Москве?
— В Питере.
— Зачем? В Москве лучше. Я в Москву часто летаю. Там хорошо. Красиво город сделали. Почти как Баку. Пусть твои спят, поехали ко мне. Минара будет рада.
— Кстати, как она? Как дети, как родители? — спросил Вадим.
Они присели на ступеньку перед железной дверью бункера, и Фикрет достал сигареты. Это был «Кэмел» без фильтра. А также без акцизной марки и предупреждений Минздрава. Контрабанда в чистом виде. А что еще мог курить браконьер?
Вадим уже отвык от хорошего табака, и сейчас у него с первой затяжки закружилась голова. «Как бы сигареты не оказались с начинкой», подумал он, выслушивая семейные новости. Родители живы-здоровы, Минара сидит с детьми, их уже четверо. Гуля (вторая жена, татарка) вышла замуж за турка, уехала в Измир. Мила (третья жена, хохлушка) тоже хорошо устроилась, сейчас работает на телефонной станции, кстати, оставь свой номер, будем звонить хотя бы в праздники.
— Это очень кстати, — сказал Вадим. — Связь нам нужна.
— Хочешь позвонить?
— Хочу. Но еще не знаю, куда.
— Десять минут можешь подождать? Я домой заеду, потом сюда. Олды? (Ладно?)
— Баш уста. (Есть).
Вернувшись в бункер, Панин увидел, что водитель лежит на койке, аккуратно привязанный к ней по рукам и ногам. Махсум продолжал храпеть из-под солдатского одеяла. А Сергеич за столом обгладывал последний плавничок, и гора чешуи и костей перед ним указывала, что это был плавничок огромного леща.
— Ничего, что я тут похозяйничал? — виновато спросил Сергеич. — Просто не удержался.
— Сейчас организуем связь, — сказал Панин, подсаживаясь. — Давай пока обсудим ситуацию.
— А чего ее обсуждать? Ситуация под контролем, но жить можно, — сказал Сергеич. — С нашей стороны потерь нет. У противника двое убитых, да еще две машины, даже три. Имеем одного пленного. Заложника не потеряли. Это плюсы. Теперь минусы. Непонятно, как жить дальше.
— Насчет заложника, — сказал Панин. — Ты сам все видел. Его хотели перехватить, но это не его команда. Это не родня, это вообще не чеченцы.
— В принципе, нас это не касается, чеченцы они или японцы, — сказал Сергеич. — Наше дело дать результат. Мы привозим сюда одного человека, увозим другого, вот и все.
— Что-то я там не заметил этого «другого», — сказал Панин.
— Вот именно, — сказал Сергеич, — Сдавать парня каким-то посредникам я не собираюсь. Меняться так меняться, а если ребята идут на засаду, значит, по-другому будем говорить. Лучше всего сейчас же вернуться на исходные.
— Но тогда прокурор остается у них?
— Значит, ему не повезло, — спокойно сказал Сергеич.
— Злой ты, — сказал Панин.
— Я так думаю, что прокурору не повезло с самого начала. Вся эта комбинация сплошная подстава.
— Хорошо, что ты сам это видишь, — сказал Панин. — Значит, нет смысла звонить Клейну. В него все упирается.
— Да ты что, на Геру думаешь? — Ковальский улыбнулся. — Тогда думай сразу и на меня.
— Сергеич, я просто размышляю. Почему он не нашел на это дело никого другого? Почему он выбрал тебя и меня? Мы одиночки. Если мы пропадем, никто особо убиваться не станет. Ты говоришь, он ребятам тоже предлагал, Роме и Зубову, так? Еще одна пара никому не нужных мужиков, которых не жалко и подставить. И искать никто не станет.
— Ты не знаешь самого главного, — сказал Ковальский, продолжая улыбаться. — Гера собирался ехать сам. Со мной.
— Это ни о чем не говорит, — упрямо сказал Панин. — Потому что собираться это одно, а ехать немножко другое.
— Стоп, — Сергеич поднял ладонь. — Отложим разбор полетов. Давай решим, что сейчас делать.
— Время потеряли, вот что плохо, — сказал Вадим. — Если бы сразу рвануть на вокзал, запрыгнуть в любой поезд в сторону России… Ладно, будем отталкиваться от действий противника.
— Кстати, кто противник-то? Чехи?
— Думаю, что те, кто нас встречал. То есть холдинг.
— Не стыкуется, — сказал Сергеич. — Холдинг мог получить заложника без всяких хлопот. Мы же сами его привезли.
— Старик, ты сам сбиваешься на разбор полетов. Давай решать загадки по мере их поступления, — сказал Панин. — Холдинг мог получить, но почему-то не захотел. Может, в нем есть какая-то группировка, которая затеяла свою игру? Мы эту игру сорвали. Но в любом случае нас встречали люди из холдинга, и убили мы людей из холдинга, и убегали от людей из холдинга. Так?
— Черт, — сказал Сергеич. — С тобой лучше не спорить. Ты что угодно докажешь, если тебе надо.
— Итак, противник — холдинг «Мировой океан». И противник, скорее всего, засек, куда мы оторвались. И скорее всего, обратится за помощью к местным властям. Потому что холдинг фирма уважаемая, богатая, с мощными связями, со своими людьми на важных позициях. А мы кто? Пара вооруженных преступников…
— Тройка, — поправил Сергеич.
— Еще хуже. Мы уже банда чеченских отморозков. Значит, розыск. Значит, нелегальное положение. Даже не мечтай о билетах на самолет или поезд.
— В нелегалах мы долго не продержимся, — сказал Сергеич. — Слишком заметные фигуры.
— Надеюсь, долго и не понадобится, — сказал Вадим. — В крайнем случае, уйдем морем. А вот что с заложником делать, с Муртазановым, я не знаю.
— Обратно в тюрьму он не поедет, — сказал Сергеич.
— Да я и не повезу его в тюрьму.
— Тогда давай отпустим.
— Больно добрый ты, — сказал Вадим.
— На тебя не угодишь. То я злой, то добрый. Ладно, чувствую, без бутылки не разобраться, — сказал Ковальский. — Давай еще по рыбке? По паре бычков, а? Что-то жрачка напала.
— Это у тебя нервное, Сергеич.
— Может быть. Старею. Из формы вышел, — приговаривал Ковальский, отрывая голову очередному бычку. — Давно под пулями не валялся. Ну, съешь хотя бы кусочек.
— Не буду аппетит перебивать. Сейчас приедут всякие вкусные вещи, — сказал Вадим.
Фикрет вернулся с большой сумкой. На столе появились пивные бутылки, водка, зелень, солености, лаваш и стеклянная литровая банка с черной икрой.
Скромный ужин удался на славу и постепенно перешел в торжественный завтрак. Вадим еще порывался позвонить в Питер, но сам себя осаживал. По меньшей мере странно просить помощи у того, кому не доверяешь. Утром разберемся, решил он.
