Мысль о диверсии крепко засела в голове рейхсфюрера, и вскоре он вызвал начальника VI отдела РСХА, являвшегося руководителем управления внешней разведки «Аусланд-СД» Вальтера Шелленберга.
— В обязанности вашего подразделения входит руководство агентурной работой и диверсионной деятельностью в зарубежных странах, — сказал ему рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. — Подумайте хорошенько над тем, что принципиально нового можно привнести в это направление работы.
— Есть конкретная цель, рейхсфюрер? — уточнил Шелленберг.
Он не любил расплывчатых формулировок, позволявших не исполнителю, а руководителю по своему усмотрению истолковывать суть задания и оценивать результаты. Поэтому хотел чётко знать: кого и где решил достать глава «чёрного ордена».
— Конечно, — благосклонно кивнул Гиммлер. — Это военные объекты русских за Волгой и на Урале, а также объекты англичан. Группенфюрер Каммлер очень старается, фон Браун тоже, но их снаряды неточно попадают в цель, а многие вообще до неё не долетают: они взрываются в полёте или их сбивают британские лётчики. До русских «Фау» вообще не долетит, а ваши люди должны проникать везде!
Шелленберг решил поручить выполнение важного секретного задания оберштурмбаннфюреру Отто Скорцени — рослый австриец работал в «Аусланд-СД» с апреля 1943 года и зарекомендовал себя с лучшей стороны. На его боевом счету участие в боевых действиях в составе войск СС во Франции и Советской России, операция по освобождению Муссолини, ликвидация противников нацистского режима после неудавшегося заговора и покушения на фюрера в июле 1944 года и многое другое. Ещё одним немаловажным обстоятельством Шелленберг считал то, что Скорцени закончил Венский университет и был дипломированным инженером: в порученном деле без технической подготовки и хороших знаний не обойтись. Руководство РСХА должно получить значимый результат.
Конечно, Отто Скорцени постоянно выполнял и другие ответственные поручения и был, как говорится, просто нарасхват. Шелленберг прекрасно знал о подготавливаемых операциях в Венгрии и Арденнах, имевших кодовое наименование «Грейф» — везде первую скрипку предстояло играть именно оберштурмбаннфюреру. Однако другой, более подходящей кандидатуры, руководитель «Аусланд-СД» найти не мог.
Новое поручение не обрадовало Отто Скорцени — он не знал, с какого конца к нему подступиться. Ракеты «Фау-2», сконструированные бароном Вернером фон Брауном, были ещё весьма далеки от совершенства и не смогли бы при существовавшем положении линии фронта долететь даже до Смоленска, не говоря о Москве или Поволжье. А Урал вообще оказывался недосягаемым.
Британские цели значительно ближе и, несмотря на сильную противовоздушную оборону, всё же есть определённая возможность их поражения. Засылать специально подготовленных диверсантов в СССР и Великобританию Скорцени представлялось не столь эффективным способом решения задачи — диверсант должен живым добраться до места, внедриться на объект, подготовить диверсию, и нет никакой гарантии, что он её успешно осуществит в силу слишком многих, препятствующих этому причин. Но самое главное, уходило драгоценное время: войска союзников по антигитлеровской коалиции постоянно наступали, а выполнить поручение рейхсфюрера СС и начальника «Аусланд-СД» Шелленберга требовалось в самые сжатые сроки.
Вскоре в недрах Главного управления имперской безопасности создали специальную группу по разработке образцов вооружения особого назначения. Возглавил эту группу оберштурмбаннфюрер Отто Скорцени. Получив доступ ко многим секретным разработкам, ранее проводившимся в этом направлении, новый руководитель группы предложил в первую очередь создать управляемые «человеко-снаряды», некий гибрид самолёта-ракеты — пилотируемой бомбы, что вызвало воодушевление и Вальтера Шелленберга. Он считал, что подобное оружие станет высокоточным. Но… как достать им до Поволжья и Урала? Именно эти цели указал рейхсфюрер, а ему, скорее всего, назвал их сам Адольф Гитлер!
Следующим предложением Отто Скорцени стало создание специальных планёров — он уже опробовал их в операции по освобождению Бенито Муссолини. Планёр предполагалось начинить, как пирог, взрывчаткой и затащить на максимальную высоту, откуда он сможет начать свой управляемый единственный полёт: в конце пилот направлял бы летательный аппарат на определённую цель. Это была модификация идеи пилотируемой бомбы.
Идею Вальтер Шелленберг встретил без энтузиазма и прозрачно намекнул, что Скорцени начинает повторяться, а до Поволжья и Урала планёр при всём желании оберштурмбаннфюрера долететь не сможет. Слишком далеко на Запад отодвинулся фронт и слишком гигантские территории в СССР! Надо думать, искать, но непременно найти нечто новое, с чем не стыдно прийти к рейхсфюреру.
Скорцени думал. Долго и напряжённо, успевая попутно принимать участие в ответственных операциях, но от руководства специальной секретной группой по разработке образцов вооружения особого назначения его никто не освобождал. Судя по всему, все его мысли постоянно вертелись и вновь возвращались к лёгким летательным аппаратам, которые казались Скорцени наиболее реальным путём разрешения задачи. По некоторым, не до конца проверенным данным, оберштурмбаннфюрер нашёл себе весьма квалифицированного и пользовавшегося авторитетом консультанта, который подсказал ему несколько любопытных идей.
Таким консультантом стал Гуго Эккенер — знаменитый немецкий воздухоплаватель и конструктор дирижаблей, который ещё в 1931 году на своём дирижабле «Граф Цеппелин» прилетал в Ленинград и проводил советско-германскую арктическую экспедицию.
Гуго Эккенеру уже стукнуло семьдесят шесть, но он сохранил ясность мысли и предложил Отто Скорцени воспользоваться забытыми старыми добрыми дирижаблями: бесшумные, достаточно быстроходные, их практически не засекают акустические установки противовоздушной обороны, и есть возможность принять на борт достаточно большой груз. Конечно, дирижабли не лишены ряда недостатков, но…
— Я совершил пятьсот девяносто полётов без единой аварии, — хвастался старик. — Налетал более семнадцати тысяч часов и перевёз более тридцати тысяч пассажиров и сорока тонн грузов!
— Вряд ли нам подойдут дирижабли, — вздохнул оберштурмбаннфюрер. — Слишком долго и дорого их строить.
— Тогда летите на воздушном шаре! — запальчиво выкрикнул Эккенер.
— Благодарю за подсказку, — улыбнулся Скорцени. — Это очень ценная мысль!
Мысль о воздушном шаре оказалась ценной и перспективной: гондола шара могла разбираться, а сам купол в нерабочем состоянии представлял собой большой свёрток специальной ткани. В разобранном виде, воздушный шар могли доставить куда угодно, а на месте собрать и приготовить к полёту. Воодушевлённый новой идеей Скорцени с лихорадочной поспешностью начал подготовку расчётов нового совершенно неожиданного проекта и постоянно подгонял своих сотрудников, заставляя их работать всё быстрее.
Идею полёта на воздушном шаре Скорцени объединил с уже обкатанной в верхних эшелонах власти и в чём-то наработанной технически идеей «пилотируемой бомбы» — с воздушного шара предполагалось производить обстрел объектов противника снарядами с камикадзе. Инженеры в срочном порядке и в обстановке строгой секретности разрабатывали конструкцию специальной гондолы-корзины для различных типов воздушных шаров с различной грузоподъёмностью. Поднявшись достаточно высоко, воздушный шар, снабжённый специальной кабиной, становился недосягаем для противовоздушной обороны противника и, неся на борту «пилотируемые бомбы», мог незаметно «подкрасться» к военно-промышленным комплексам русских в Куйбышеве, Челябинске или Магнитогорске.
