Книга Так говорил Заратустра, страница 29. Автор книги Фридрих Ницше

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Так говорил Заратустра»

Cтраница 29

С таким сравнением обращаюсь я к вам, чувствительные лицемеры, ищущие «чистого познания»! Сластолюбцами называю я вас!

И вы любите землю и земное: я хорошо разгадал вас! Но стыд и дурная совесть в любви вашей — вы подобны месяцу!

Презрение к земному внушено духу, но не нутру вашему: а именно оно сильнее всего в вас!

И вот — стыдится ваш дух, что угождает нутру вашему, и уходит от стыда путями лжи и обмана.

«Высшим было бы для меня, — так говорит ваш изолгавшийся дух, — созерцать жизнь без вожделения, а не как собака — с высунутым языком».

«Быть счастливым в созерцании, с умершей волей, без приступов алчности и себялюбия, быть холодным и изможденным, но с пьяными глазами месяца».

«Лучшей долей было бы для меня любить землю так, как любит ее месяц, и одним лишь взглядом прикасаться к красоте ее», — так соблазняет себя соблазненный.

«Незапятнанным познанием вещей я называю такое, когда мне ничего не надо от них, — только лежать перед ними, как зеркало с сотней глаз».

О вы, чувствительные лицемеры и сластолюбцы! Вам недостает невинности в желании: потому и клевещете вы на него!

Поистине, не как созидающие, производящие и радующиеся становлению, любите вы землю!

В чем невинность? Она там, где есть воля к порождению. И у того самая чистая воля, кто желает созидать сверх себя.

В чем красота? В том, что я должен желать всей волей своей; что жажду я любить и погибнуть ради того, чтобы образ не остался лишь образом.

Любить и погибнуть: это сочетание — вечно. Воля к любви означает готовность к смерти. Так говорю я вам, малодушные!

Но ваш взгляд, косой взгляд скопца, хочет называться созерцанием! А то, что можно ощупать трусливым оком, именуется у вас прекрасным! О вы, осквернители благородных имен!

Но в том проклятие ваше, вы, незапятнанные, ищущие чистого познания, что вы никогда не родите! Хотя и лежите вы, словно роженицы, широко раскинувшись за горизонтом!

Правда, полны уста ваши благородных слов. И что же, мы должны верить, что и сердца ваши переполнены, вы, лжецы?

Но мои слова — грубые, неказистые и презренные: и я охотно подбираю то, что падает под стол на пиршествах ваших.

И все же этими словами я могу говорить вам правду, лицемеры! Да, пусть едкие ароматы раковин и рыбьих костей и колючие листья пощекочут вам ноздри.

Дурной запах всегда вокруг вас и на пиршествах ваших: ваши похотливые мысли, ложь и притворство так и носятся в воздухе!

Имейте же смелость поверить себе и нутру своему! Кто не верит себе, тот всегда лжет.

Личиной божества прикрылись вы, «чистые»: в личине этой укрылся ужасный кольчатый червь ваш.

Поистине, обманываете вы, «созерцатели»! Самого Заратустру одурачили вы некогда божественной личиной своей: не распознал он змеиных колец, под ней таящихся.

Некогда возомнил я, что некая божественная душа участвует в играх ваших, вы, поклонники чистого познания! Считал я тогда, что нет лучшего искусства, нежели ваше!

Даль скрывала от меня змеиные нечистоты и мерзостное зловоние, и не знал я, что хитрость ящерицы похотливо извивается там.

И подошел я ближе к вам: и день наступил для меня, а теперь наступает он и для вас — кончились любовные похождения месяца!

Взгляните! Стоит он, застигнутый на месте, бледный, перед утренней зарей!

Ибо уже грядет пылающее солнце, к земле приближается любовь его! Любовь солнца — невинность и желания созидающего!

Взгляните, как нетерпеливо поднимается оно из-за моря! Разве не чувствуете вы жажды и горячего дыхания любви его?

Морем жаждет упиться оно и в свою высь поднять глубину его: и тысячью грудей поднимается к нему море.

Ибо море хочет, чтобы солнце целовало его и упивалось им; оно хочет стать воздухом, и высотой, и стезей света, и самим светом!

Поистине, подобно солнцу, люблю я жизнь и все глубокие моря.

И вот что называю я познанием: чтобы все глубокое поднялось на высоту мою!


Так говорил Заратустра.

Об учёных

Однажды, пока я спал, овца подошла и съела венок из плюща с головы моей; съела и сказала: «Заратустра не ученый больше».

И проговорив это, она в пренебрежении ушла. Один ребенок рассказал мне об этом.

Люблю я лежать здесь, где играют дети, у разрушенной стены, среди чертополоха и красных маков.

Я все еще ученый для детей, и для чертополоха, и красных маков. Невинны они даже в злости своей.

Но для овец я уже перестал быть ученым: так угодно судьбе моей — да будет благословенна она!

Ибо правда такова: ушел я из жилища ученых, и еще хлопнул дверью.

Слишком долго сидела голодной душа моя за их столом: не научился я познавать, подобно им, — с той же ловкостью, с какой щелкают орехи.

Свободу люблю я и чистый воздух над свежей землей; лучше я буду спать на воловьих шкурах, чем на их званиях и почестях.

Слишком горяч я и потому сгораю от собственных мыслей: часто захватывает у меня дыхание. И тогда необходимо мне вырваться на простор, прочь из всех этих запыленных комнат.

Но они прохлаждаются в тени: во всем они хотят быть только зрителями и остерегаются сидеть там, где солнце раскаляет ступени.

Подобно уличным зевакам, что стоят и глазеют на прохожих, ждут и они, и глазеют на мысли, придуманные другими.

Если дотронуться до них, то поднимается пыль, как от мешков с мукой; кто бы мог подумать, что пыль эта — от зерна и золотых даров нивы?

Когда выдают они себя за мудрецов, меня знобит от их ничтожных истин и изречений; и часто мудрость их отдает таким смрадом, словно ее породило болото; и, поистине, я даже слышал уже, как лягушки квакали в ней!

Ловки они, и искусны их пальцы: что моя простота рядом с их изощренностью! Все могут они — шить, вязать, ткать: вот и вяжут они чулки для духа!

Они — прекрасные часовые механизмы: нужно только вовремя заводить их! Тогда они безошибочно показывают время, производя при этом деликатный шум.

Подобно мельницам и ступам, работают они — только успевай бросать в них зерно! Уж они-то сумеют перемолоть его и превратить в белую пыль.

Каждый зорко следит за движением пальцев соседа своего, и не слишком доверяют они друг другу. Изобретательные на маленькие хитрости, они поджидают тех, чье знание прихрамывает, и подстерегают, подобно паукам.

Я видел, с какой осторожностью приготовляют они яд: при этом всегда надевают стеклянные перчатки на пальцы свои.

И в поддельные кости умеют они играть: и играют с таким жаром, что их прошибает потом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация