Я грустно улыбнулась. На мой взгляд, ничего хорошего. Мужики
не слишком любят приводить путан, пусть даже и высококлассных, в свой дом в
качестве жены, но еще больше представителям сильного пола не нравится, когда им
вешаются на шею. Дама, таскающая в сумке одежную щетку и облизывающая языком
любовника, не имеет никаких шансов на брак с ним. Хочешь заарканить мужика –
дай ему понять, что он тебе абсолютно безразличен.
– Естественно, – хмыкнул Алешка, засовывая в мундштук новую
сигарету, – он нашел себе другую.
Арина прибежала в Дом моделей и залилась слезами у Зырянова
в кабинете. Модельер как мог постарался утешить девушку. Через неделю Сладкова
вновь появилась на пороге с радостной улыбкой. Новая обоже Стаса оказалась
страшно ревнивой особой, и Комолов вернулся к манекенщице. Зырянов помолчал и
добавил:
– Стасик играл с ней, как кошка с мышкой. То бросит, то
вернется. Арина извелась и даже подурнела. Честно говоря, я был на ее стороне.
В конце концов, так себя не ведут, уходя – уходи. И потом, ну зачем Стасу нужна
Рина? Он жиголо, жил лишь за счет богатеньких баб, а у этой дурочки в кармане
пусто. На мой взгляд, непорядочное поведение.
Я ухмыльнулась. Ну уж, о такой мелочи, как порядочность,
никто из альфонсов, как правило, не задумывается.
– И долго они так «любили» друг друга?
Зырянов махнул рукой:
– Целый год. Аришка столько сил прикладывала, чтобы дорогой
и единственный был рядом… Но неделю тому назад у нее кончился завод, и
будильник любви остановился.
Лешка вытащил из футлярчика замшевую тряпочку, старательно
отполировал мундштук и продолжил:
– Она мне все рассказала. Оказывается, Стасик связался с
очень богатой теткой, не из наших. Дама крайне редко посещает всяческие
мероприятия, живет в загородном доме вместе с взрослыми детьми, мужа не имеет.
Всеми делами в ее семье заправляет сын, который категорически запрещает матери
вновь выходить замуж, оно и понятно, кому охота дробить семейный капитал. У
тетки бездна домашних животных и куча свободного времени. Она влюбилась в
Комолова, словно кошка, и ревнует его по каждому поводу. Примерно раз в неделю
дамочка устраивает любовнику дикий скандал с битьем посуды, и Стас убегает к
Арине. Но уже через два дня Комолов возвращается, и так все время. Понимаешь,
каково приходилось девушке?
– А как зовут эту тетку?
Зырянов поднял правую бровь:
– Да ладно прикидываться. Я сразу понял, о ком идет речь.
Загородный дом, дети, куча животных, не ходит на тусовки… Знаешь, передо мной
не надо ничего изображать! Между прочим, Арина рассказывала…
Он замолчал и принялся опять полировать безукоризненно
блестевший мундштук.
– Что, – прошипела я, чувствуя, что сейчас начнется
истерика, – что тебе еще наболтала Арина?
– Да в свой последний визит к ней Стас рассказал, что эта
баба выстрелила в него из пистолета. У нее в гостиной выставка оружия, там
сыночек коллекционирует стволы, они в доме повсюду, в витринах лежат, на стенах
висят. У всех картины, а кое у кого, не станем называть имен, «браунинги»,
«смиты-и-вессоны», «парабеллумы», «магнумы», «бульдоги»… Едва не прибила
Комолова, пуля в сантиметре от его виска просвистела.
– У нас нет коллекции оружия, в нашем доме как раз картины…
– Не знаю, – пожал плечами Алешка, – я у тебя не был, мы
вообще ведь последнее время редко встречались.
– Ну ты и дрянь! – заорала я, теряя всяческое самообладание.
– Ничего не знаешь, а натрепал глупостей в милиции.
Зырянов поджал губы:
– Охота тебе все отрицать, бога ради, мне, честно говоря,
без разницы, убила ты Комолова или нет, в нашем кругу не принято никого
осуждать, все-таки мы люди высшего света, сливки общества, но имей в виду,
правоохранительные органы грубы и неделикатны. Я бы на твоем месте уехал из
Москвы. У тебя же вроде имеется французское гражданство?
– Я не собираюсь никуда бежать и тем самым давать повод
думать о моей виновности, наоборот, прямо сейчас поеду на Петровку, пусть
допросят эту Арину! В моем доме никогда не было коллекции пистолетов.
– Не делай этого, – покачал головой Алешка.
– Почему?
– Видишь ли, Стас назвал Рине имя ревнивой богачки.
– Совсем хорошо, – обрадовалась я.
– Нет, совсем плохо.
– Почему?
– Ее зовут Даша.
Я подскочила на стуле.
– А фамилия? Знаешь, скольких женщин в Москве зовут Дарьями?
– Она мне не сообщила, – пробормотал Зырянов, – имя вот
знаю, а фамилию нет.
– Немедленно говори телефон и адрес Арины, – потребовала я.
Глава 8
Выскочив на улицу, я принялась шарить в сумочке в поисках
ключей от машины, потом вспомнила, что передвигаюсь теперь на метро, и начала
искать телефон. Крохотный аппаратик, как всегда, завалился в самый дальний угол
сумочки. Можно сколько угодно класть «Нокиа» наверх, он все равно окажется,
когда нужен, в самом низу. Отчаявшись найти трубку, я забежала в ближайший
супермаркет, вытряхнула содержимое сумочки на столик, установленный у входа, и
обнаружила, что «Нокиа» исчез. Секунду я молча перебирала расческу, носовой
платок, пудреницу, губную помаду, две конфетки, паспорт… И только потом до меня
дошло. Мобильный лежит на дне урны, стоящей в зале ожидания Курского вокзала.
Если кто им и будет в дальнейшем пользоваться, то не я, следует позвонить в
Би-Лайн и блокировать номер.
Часы показывали половину второго. Большинство людей уже
отработало полдня и сейчас собираются обедать, но Арина небось еще спит. Особы,
ведущие светский образ жизни, раньше трех дня не вылезают из кровати, потом они
принимают ванну, делают маникюр. Впрочем, не стоит осуждать подобный сорт
женщин, ведь безукоризненная внешность – это их способ заработать деньги. Тело
и лицо для них такие же инструменты, как для ударника барабан, а для пианиста
рояль.
До метро нужно ехать пару остановок на автобусе, поэтому я
остановила бомбиста на раздолбанных, дребезжащих всеми своими частями
«Жигулях». Вместо ключа зажигания водитель использовал отвертку, тормозные
колодки горе-автомобиля пищали, и в салоне немилосердно воняло бензином.
Поэтому, когда мы наконец подъехали к красивой башне из светлого кирпича, меня
мутило со страшной силой.
