Но противная соседка, не говоря ни слова, свалилась на пол.
Голова с крашеными кудрями оказалась в прихожей у дамы, ноги в шикарных туфлях
на элегантной шпильке – у лифта.
Что пережила Марианна Максимовна, не описать словами.
Во-первых, боясь, что ребенок испугается, она с трудом запихнула Наточку в
детскую, пообещав внучке, что, если та не выйдет, сводит девочку в «Макдоналдс»
– отвратительную американскую харчевню с холестериновыми котлетами и пирожками,
жаренными на машинном масле. Затем явилась «Скорая помощь», сотрудники которой,
разведя руками, констатировали смерть и мигом вызвали милицию. Визит служащих
МВД довел Марианну Максимовну до приступа холецистита. Грубые, неотесанные
дядьки, которые даже не подумали снять грязные уличные ботинки, вели себя
словно хозяева. Громко разговаривали, курили и без конца задавали идиотские
вопросы типа:
– Зачем она к вам пришла?
– Ну не знаю, – чуть ли не плакала Марианна Максимовна, – мы
практически не общались, в голову не идет, что Арине понадобилось!
Промучив даму несколько часов, милиция уехала, опечатав
Аринину квартиру.
Я аккуратно подергала за ниточку пакетик «Липтон» и
поинтересовалась.
– И что, она ничего не сказала, просто упала?
Марианна Максимовна тяжело вздохнула:
– Нет, абсолютно ничего.
Глава 9
Домой я ввалилась около восьми, обвешанная пакетами, словно
новогодняя елка игрушками. Когда несколько лет повсюду ездишь на собственном
автомобиле, приобретаешь привычку не думать о сумках, просто запихиваешь
покупки в мешки и засовываешь в багажник. Но сегодня пришлось тащить тяжести в
руках.
Альма и Роза фон Лапидус Грей выказали при моем появлении
самую бурную радость, которая при виде куска отличной телятины переросла в
настоящий экстаз. Хучик вертелся у ног хозяйки, слабо повизгивая, словно
говоря: «Мне тут не слишком нравится, хочу домой, в Ложкино».
Я вымыла миски, положила в них парное мясо и угостила собак.
Еда исчезла в два счета. Потом я запихнула в шкафчик банку кофе «Лаваццо Оро»,
жестяную упаковку «Липтон», крекеры, насыпала в вазочку конфеты и плюхнулась на
софу.
Продавленные подушки моментально разъехались. Пришлось
вставать и поправлять их. Кое-как устроившись, я решила поразмыслить над
ситуацией, но ноги, отвыкшие от длительной ходьбы по городу, гудели, словно
закипающий чайник, глаза начали закрываться, сон подкрадывался неслышным шагом.
Вдруг чье-то тельце шмякнулось мне на грудь, и в ту же
секунду по лицу пробежалась мягкая, влажная тряпочка. С трудом разомкнув веки,
я увидела прямо перед своим носом улыбающуюся Розу фон Лапидус Грей.
– Дорогая, ты пахнешь псиной. Если желаешь спать со мной,
следует помыться. Кстати, где Хучик? Хуч, иди сюда!
Из кухни донесся тихий воющий звук. Испугавшись, что с
мопсом стряслась неприятность, я побежала ему на помощь, забыв надеть тапки.
Хуч сидел у мойки, склонив голову набок.
– Что случилось, милый?
Мопс повернул ко мне недоумевающую морду:
– Вау!
– Что тебя так испугало?
– Вау, вау!
– Но тут никого нет.
Вдруг Хучик вскочил и спрятался у меня между ног. Не
понимая, что заставило мопса задрожать от страха, я нагнулась и увидела рыжего
прусака, преспокойно шевелившего усами на полу перед мойкой.
– Дорогой, это таракан. Понимаю, ты до этого никогда их не
видел, но не следует впадать в панику. Эти насекомые, безусловно, противны, но
совершенно не опасны. Осы намного хуже.
Хучик, которого в конце августа ужалила в бок оса, коротко
взвизгнул.
– Ладно тебе, – рассмеялась я.
И тут в кухню вошла Роза фон Лапидус Грей.
– Вау, – жалобно сообщил Хуч.
Роза глянула на гостя, потом на таракана, потом вновь на
мопса, затем подняла маленькую лапу. Бац! Таракан свалился без движения. Роза
торжествующе посмотрела на Хуча. Весь ее вид говорил: вот так нужно расправляться
с рыжими наглецами.
Хуч разинул пасть. До этого ему никогда не приходило в
голову охотиться на насекомых. Впрочем, в доме в Ложкино нет ни муравьев, ни
тараканов. Правда, мухи летают, но после того, как мопса тяпнула оса, он до
паники боится всего жужжащего.
Из-под мойки преспокойно вылез еще один таракан и нагло
пополз в сторону холодильника. Я вздрогнула. Странное дело, отчего эти, в
общем, совершенно безобидные создания вызывают у людей омерзение и страх. Если
вдуматься, это просто нелогично. Прусаки не кусаются, не сжирают продукты до
такой степени, как мыши, не могут причинить человеку вред, как крысы, они
маленькие, беззащитные, совсем непохожие на саблезубых тигров или рогатых
муфлонов. А вот поди же ты, подавляющая часть населения при виде крохотного усача
издает вопль и хватается за газеты и тапки. Комара мы спокойно бьем ладонью, а
до таракана не способны дотронуться рукой. Чем они нам не угодили? Может, своей
живучестью? Наверное, люди просто завидуют, поэтому и пытаются извести всеми
доступными способами, а бойкие таракашки живут назло нам. На мой взгляд,
отличный пример для подражания. Может, заказать себе печатку с изображением
тараканчика и девизом «Меня бьют, а я не плачу»?
Роза фон Лапидус Грей явно не разделяла человеческой боязни
к насекомым. Вновь вверх взметнулась крохотная мохнатая лапка. Бац!
Хучик пришел в полный восторг, в такой интересной забаве ему
еще ни разу не приходилось участвовать. Мопс очень игрив и дома, в Ложкино, без
конца предлагает остальным членам стаи побегать по комнатам. Если Снап, Банди,
Черри и Жюли отказываются принять участие в предлагаемых забавах, Хучик
начинает приставать к кошкам, а когда те, шипя, взлетают на книжные полки, мопс
принимается хватать домашних за тапки. Хуча переполняет энергия, несмотря на
толстенькое, неповоротливое тельце, мопсы очень подвижны.
Но сегодняшний день у Хуча прошел плохо. С утра угостили
несъедобной кашей, а потом вообще ушли, бросив одного в чужом доме. Нашим
собакам незнакомо чувство одиночества. В Ложкино постоянно есть люди. Даже
когда все члены семьи разъезжаются на работу или учебу, в доме остаются
кухарка, домработница, садовник. Поэтому собаки не скучают. Очевидно, сегодня
бедному Хучику было совсем плохо, но сейчас он оживился и принял боевую стойку.
