На какую-то секунду я приуныла, но тут же сообразила, как
поступить. Велев шоферу разворачиваться, я доехала до «Дома книги» на
Даниловской улице, влетела в зал и схватила невероятно дорогую, каменно-тяжелую
книжищу «Все пистолеты мира». Теперь я была полностью готова ко встрече с
коллекционером.
Дом номер четыре выглядел более чем странно, это было не
одно здание, а несколько построек типа коттеджей, старых, довольно обшарпанных,
стоявших автономно друг от друга. Не успела я дойти до входа, как что-то загремело,
открылась калитка, и послышался рокочущий бас:
– Входите, детка, что-то вы долго ехали.
– Простите, – затарахтела я, разглядывая хозяина, – пробки
кругом.
Огромный, импозантно седой мужчина выглядел словно оживший
персонаж картин Рубенса. Очевидно, в молодости он был большим любителем вкусной
еды, качественной выпивки и красивых женщин. Лет ему на вид около семидесяти,
но назвать стариком такую мужскую особь язык не поворачивался. Спина у него
была абсолютно прямая, речь четкая, а взгляд, которым он меня окинул, без слов
объяснил: Сан Саныч еще о-го-го какой ходок, женский пол ему небезразличен.
– Идите сюда, дорогуша, – пророкотал хозяин и ухватил меня
совсем не старческой, крепкой рукой.
Мы быстро пересекли маленький квадратный двор, попали в
узкий, длинный, темный коридор.
– Осторожно, не споткнитесь, – предостерег Модестов.
– Хорошо, – ответила я и пребольно ушиблась о какой-то ящик.
– Секундочку, сюда давайте, – велел Сан Саныч, толкнул
дверь, и я ахнула.
Перед глазами простирался огромный зал, залитый ярким
солнечным светом. Занавесок на окнах не было, а сами окна походили на громадные
витрины, они простирались от пола до потолка, занимая две стены. Тут и там
стояли фигуры, головы, лежали руки и ноги, сделанные то ли из гипса, то ли из
глины.
– Вы скульптор? – воскликнула я.
– Сан Саныч Модестов к вашим услугам, – улыбнулся мужчина.
Он явно ждал восхищенного вскрика, и я, решив не
разочаровывать дядьку, всплеснула руками:
– Боже, сам Модестов! Быть такого не может.
– Отчего же, душенька! Кстати, как вас величать?
Закончив процедуру знакомства, мы сели в углу за обеденный
стол, и Сан Саныч сказал:
– Ну, показывайте.
Я вытащила из пакета книгу. Модестов страшно удивился:
– А где пистолет?
– Извините, побоялась везти с собой, покажу на картинке.
Скульптор закашлялся, достал из кармана белоснежный носовой
платок и приложил к губам. На мизинце у него ярко сверкнул бриллиант, вделанный
в золотой перстень.
– Ладно, давайте посмотрим иллюстрацию.
Я принялась перелистывать страницы, нещадно ругая себя за
глупость. Нужно было в машине просмотреть энциклопедию и найти фото «питона».
Модестов спокойно ждал. Я ткнула пальцем в один снимок:
– Вот.
– Но это же «вальтер», – сказал Сан Саныч.
– Извините, перепутала, похоже, вон тот.
– Нет, милая, перед вами «наган».
Вспотев от напряжения, я пробормотала:
– Я не слишком хорошо разбираюсь в пистолетах, они все на
одно лицо.
– Вовсе нет, голубушка, – ласково приободрил меня скульптор,
– револьверы как люди. Согласен, уйдя из рук оружейника, пистолеты одной марки
походят на близнецов. Но как только из них сделаны первые выстрелы, все! Каждый
обретает характер и соответствующий внешний вид. Есть благородные разбойники,
хладнокровные убийцы и честные охранники. У «наганов» и «парабеллумов» судьбы
как у людей, оружие интересно не тем, что это железка, из которой вылетает
кусочек металла, способный лишить жизни дышащее существо. Нет, меня в первую
очередь волнует, у кого в руках побывал «ТТ», что с ним связано. Ну-ка, дайте
сюда книжицу.
Он быстро перелистал страницы и пальцем с безукоризненно
наманикюренным ногтем ткнул в одну из фотографий:
– Вот «питон». У вас такой?
Я окинула взглядом ничем не примечательный револьверчик и
быстро закивала:
– Да-да, совершенно верно, – потом, для пущей убедительности
добавила: – Только со светлой ручкой.
Сан Саныч расхохотался:
– Ну, милая. И где вы его откопали, со светлой ручкой?
Я принялась самозабвенно врать. Жила в коммунальной
квартире, соседом был страшно противный, занудный дядька, бывший полковник КГБ.
Однажды, напившись, дедок разболтался, сообщил, что долгие годы служил палачом,
тем самым человеком, который приводил в действие приговоры, короче говоря,
расстреливал преступников.
– Я тот, кто отправил на небеса самого Берию, – расхвастался
он.
Естественно, я ему не поверила. Тогда полковник сбегал в
свою комнату, принес пистолет и торжественно заявил:
– Смотри, вот из этого «питона» я и хлопнул начальника. Цены
данному оружию нет.
– Почему? – удивилась я.
– Так коллекционеры с руками оторвут.
Короче говоря, я уговорила его продать мне «питон» на черный
день, мне показалось, что хорошо вкладываю свои деньги. К сожалению, тяжелые
времена наступили намного раньше, чем я рассчитывала, вот теперь приходится
расставаться с раритетом.
Помолчав немного, я добавила:
– Если сами не интересуетесь ничем подобным, может,
подскажете кого из молодых, кто собирает коллекцию? Вот Олег Назаров обронил,
что есть какой-то парень, живет в загородном доме вместе с матерью по имени
Даша. Вроде он вообще все подряд скупает…
Модестов вытащил из кармана бархатный мешочек, выудил оттуда
трубку, потянулся к железной ярко-красной банке и спросил:
– Если закурю, вам это не помешает?
– Бога ради, – ответила я и вытащила «Голуаз».
Брови Сан Саныча взметнулись вверх.
– Однако у вас не дамское курево.
– Как-то привыкла к этим сигаретам.
– Мои знакомые в основном балуются ментоловыми.
Я усмехнулась:
