– Все это весьма любопытно, – оборвал его Курт, – однако вопрос остается неразрешенным: что с этим делать? Устраивать облавы по домам? Даже если допустить, что в сообщничестве с магистратом мы сумеем обойти все жилища… в свете последних событий, полагаю, горожане займут нашу сторону и не станут особенно препятствовать нам или возмущаться… Так вот – не окажется ли это бессмысленным? За прошедшие полночи и день кровь можно было оттереть так, что не найти теперь ни пятнышка, и вычислить среди множества прячущих глаза и нервничающих от нашего присутствия добропорядочных жителей того единственного или двоих, кто нервничает вполне оправданно…
– Что-то сомневаюсь я, – вновь вмешался Бруно, – что эти ребята будут психовать. Скорее, пригласят вас к обеду и совместному молебствию – совершенно хладнокровно.
– Тем более.
– Осмотрен еще не весь город, – без особенной уверенности возразил Ланц, и Курт скривился:
– Брось, Дитрих. Ничего они не отыщут, ты и сам это отлично осознаешь. Самые потаенные закоулки обследовали в первую очередь, и я бы не надеялся на то, что огромная лужа крови обнаружится напротив дверей какой-нибудь булочной лавки. Иоганна Хальтера убили в доме. Это бесспорно.
– К чему ты клонишь? – устало вздохнул Ланц. – Я вижу, что у тебя родилась мысль; так говори, абориген, не тяни жилы.
– Да, мысль есть, – согласился Курт тихо. – Старику я этого еще не высказывал – для начала хотел посоветоваться с вами…
– Ты никогда не советуешься, академист, – оборвал его Райзе. – Ты уламываешь и навязываешь свои идеи. Не томи; что за мысли у тебя?
– А мысль, Густав, у меня такая: вернее всего – мы с этим делом не справимся.
– Excellenter
[51]
, – покривился тот с невеселой усмешкой. – Это ты обрадовал.
– Не справимся, – продолжил Курт наставительно, – без помощи. Я полагаю, самое время воспользоваться некоторыми достоинствами Конгрегации, а именно – нам нужен expertus
[52]
со вполне определенными способностями: умением чувствовать смерть. Если никого из вас не посетила иная, более дельная мысль, я отправляюсь к старику; полагаю, Керн согласится с моей идеей. Людей, обладающих подобным даром, в Конгрегации не сказать, чтоб уж очень много, однако же – вполне довольно; насколько мне известно, эта способность едва ли не самая часто встречающаяся, а стало быть – долго разыскивать такого не придется, и наша помощь прибудет вскоре. Возможно, уже послезавтра, если запрос отправить прямо сейчас. Тому, кто нам нужен, будет достаточно всего лишь пройтись по городу, и к концу дня мы узнаем, за стенами какого из домов недавно была загублена жизнь.
– Что называется – новое поколение, – нарочито недовольно буркнул Ланц. – Я о подобном шаге не подумал: мы в наше время работали сами, мозгом.
– «Ф нафе фремя»… – передразнил Курт со старческим шепелявеньем. – Наверняка и малефики у вас разбега́лись, как тараканы… Я не имею ничего против «старых добрых» методов, Дитрих; если твой мозг может породить что-то – я готов со смирением и кротостью принять твои светлые идеи.
– Распустился, – заметил Ланц со вздохом и, посерьезнев, кивнул: – Все верно, мысль дельная. И, увы, лично мне ничего более в голову не идет.
– А таких, как Майнц, нет? – вклинился Бруно, пояснив в ответ на вопросительный взгляд: – Профессор Майнц, если верить его «Житию», был способен определить в само́м человеке то, что ты намерен найти в доме. Совершённое им убийство. Таких специалистов у нас нет?
– Убежден, такие существуют, – одними губами улыбнулся Курт, – однако уже в этих стенах его заклинит: на каждом из нас крови предостаточно. Сомневаюсь, что и добрые горожане в своей жизни блюли христианскую заповедь незлобия: второй раз такого специалиста перекорежит в казармах магистрата или в присутствии exsecutor’а Друденхауса, или при взгляде на какого-нибудь торгаша, которому посчастливилось отбиться от разбойников в пути, или в студенческом общежитии – не тебе объяснять, что чаще всего свои проблемы эти добрые парни разрешают вовсе не мордобоем. Ощутить столь тонкие материи, как давность произошедшего, такие люди чаще всего не могут, а вот те, кто чувствуют смерть, увязанную не с человеком, а с местом, на это способны. Почему? Бог их знает. Но так есть. Проблема в другом: такой expertus слышит просто смерть как таковую – гибель всего, что мозгом совершеннее мыши, ощущается им как насильственная кончина живого существа, посему, если кто-то удушил в своем доме надоевшую ему собаку, он скажет нам, что там произошло убийство. Наше дело – упорядочить его выводы.
– Нет в мире совершенства, – вздохнул Бруно с напускной тоскливостью, и Курт раздраженно покривился, едва сдержав себя, чтоб не отмахнуться от подопечного, как от назойливой мухи.
– Весело? – осведомился он пасмурно. – Посмейся, покуда мы подождем следующего трупа. Без expertus’а мы ничего не можем, а это означает, что два дня Друденхаус будет бездействовать. А из этого, в свою очередь, следует что? Из этого следует, что на нас посыплются такие проклятья, каковых удостаивались не всякие сжигаемые в этом городе… Этой ночью навещу снова «Кревинкель»; вдруг что-то пришло со свалки…
Ответом ему были три скептических взгляда, и, как оказалось впоследствии, не напрасно: Бюшель был радушен, бывшие соратники по ремеслу – приветливы, Финк искренне признателен, однако новостей не было узнано никаких. Просто развернуться тут же и уйти, не получив требуемого, было нельзя, и Курт, изображая рассеянное веселье, принужден был просидеть в кислой духоте подвальчика почти до самого утра, отвечая на желание всякого, жаждущего попотчевать избавителя их товарища за свой счет.
Возвращался майстер инквизитор засветло, чуть пошатываясь и страстно желая прополоскать рот мылом, дабы смыть с языка омерзительный привкус пойла, загадочный генезис и формулу коего он так и не сумел классифицировать. Отчитавшись начальству, Курт ушел в одну из пустующих комнат и уже через минуту погрузился в тяжелый, беспробудный сон.
* * *
– Блондинка, маленькая, голая.
Голос Ланца вторгся в мир его сонного разума резко и беспардонно, вырвав из мутных грез; привстав на локте, Курт с усилием разлепил глаза и попытался осознать услышанное.
– Где? – уточнил он наконец; сослуживец рассмеялся, хлопнув его по плечу и едва не сбросив со скамьи на пол:
– Ага, жизнь еще теплится – упоминание о девке все еще способно тебя разбудить… Радуйся. Нашли твою соблазнительницу.
– Где? – повторил Курт, рывком усевшись; Ланц понурился, присев рядом, и кивнул куда-то за окно, неопределенно махнув рукой.
– В Мекенхайме
[53]
. Местные крестьяне выловили в реке труп голой девчонки, блондинки лет примерно семнадцати. Руки были связаны, посему местный священник порассудил, что это отменяет версию самоубийства, так что прикопали ее по всей чести – с отпеванием и на освященной земле. Наш человек вскрыл могилу, само собой, повергнув в ужас всю деревню подобным рвением… Трупик уже довольно попорченный – сам понимаешь, рыбки да червячки; однако же – все особые приметы наличествуют. Она.