Чета Дэвисов уже несколько лет хотела завести ребенка, и это известие было встречено всеобщей радостью. Дошло даже до того, что Керри прослезилась. Пакстон поразился, увидев, что она украдкой вытирает глаза. Керри работала у него уже пять лет, и он еще ни разу не видел, чтобы она так расчувствовалась. Что еще удивительнее, ее эмоции затронули что-то в душе у него самого, что было совершенно неожиданным, нежелательным и не к месту. Том Пакстон не смешивал работу и удовольствия. Никогда этого не делал и не собирался делать впредь. Внезапно охваченный нетерпением вернуться к концертному залу, он встал.
— Мне бы хотелось прямо сейчас отправиться на место и увидеть все своими глазами. Давид, не желаете присоединиться к нам?
— С удовольствием. Это будет очень полезно.
— Керри? — спросил Пакстон, заглянув ей через плечо на экран компьютера. — Остались ли еще какие-нибудь нерешенные вопросы, прежде чем мы отправимся в концертный зал?
Это была его фирменная завершающая строка. Вопрос, который он неизменно задавал, заканчивая каждое совещание, и Пакстон знал, что для этой женщины, гордившейся тем, что она никогда не упускает никаких мелочей, — больше того, для всей его команды — эти слова были все равно что скрежет ногтем по грифельной доске.
— Нет, никаких.
Том не ставил под сомнение слова Керри, но он никогда ей полностью не доверял. Ни ей, ни кому бы то ни было. Каждый человек может отвлечься или ошибиться. А когда имеешь дело с безопасностью, с вопросами жизни и смерти, нельзя ничего забывать. Нигде не должно возникнуть никаких проблем. Никогда. И особенно в этом деле.
Всю свою взрослую жизнь Пакстон проводил отпуск, занимаясь альпинизмом, каждый раз успешно покоряя все более сложную вершину. Он никому не доверял проверять свое снаряжение, и в то же время ему приходилось полагаться на тех, с кем он шел в одной связке. Неразрешимая дилемма.
И свою компанию Пакстон также поднял на самую вершину. Но в горах рядом с ним находилось лишь несколько других альпинистов. А здесь, в Вене, за каждым его шагом будет следить все сообщество, правительственные ведомства, высокопоставленные чиновники и потенциальные клиенты. Если все пройдет хорошо, «Глобальная служба безопасности» засияет так ярко, что тем, кто захочет иметь с ней дело, придется надевать темные очки. Заказы хлынут потоками ледяных ручьев, сбегающих с заснеженных пиков. И Тому были нужны эти заказы. Он влез в долги, заложил все свое имущество, вкладывая деньги в компанию; к тому же в самом разгаре был отвратительный бракоразводный процесс, грозивший вылиться в деньги, которых у него не было и которым неоткуда было взяться, если только эта конференция не поднимет его репутацию на новую высоту, на что он рассчитывал.
Еще никогда Пакстон не находился в лучшем положении — или в худшем. Это был его личный долбаный Эверест. До сих пор «Глобальной службе безопасности» никак не удавалось раскрыть в полной мере свой потенциал. Но после того как в четверг вечером завершится гала-концертом 50-я конференция МАСБ, Пакстон или окажется на коне, или, черт побери, потеряет последнюю рубашку. И, чтобы жизнь не казалась ему сладким медом, все до одного влиятельные представители МАСБ втайне надеялись на сценарий с потерей рубашки. Им до смерти хотелось увидеть, как оплошает блудный сын сообщества. Но Том был полон решимости отпраздновать победу.
— Машины ждут внизу. Мы встречаемся с инженерами в концертном зале. Я сгораю от нетерпения проверить в деле новую систему радиолокационного зондирования земной поверхности.
— Новую систему? — спросил журналист. — И чем она отличается от предыдущих?
Казалось, Ялом, наконец, полностью сосредоточился на интервью.
— Большинство систем РЗЗП
[17]
рассчитано на работу в условиях открытой местности. В этих условиях глубина сканирования может составлять до тридцати метров. Однако при использовании их для зондирования в глубь поверхности это значение уменьшается до девяти, максимум десяти метров. Но нам удалось раздобыть опытный образец устройства, находящегося еще на стадии испытаний. Так вот, оно способно проникать в землю, по крайней мере, на целый метр глубже, — хвастливо заявил Пакстон.
— Всего один лишний метр. Конечно, Давид, со стороны может показаться, что это очень немного, — подхватил Вайн. — Однако этого пространства достаточно, чтобы там смог затаиться сжавшийся в комок человек, выжидающий возможность нанести удар.
— Надеюсь, вы продемонстрируете мне работу этого чуда техники? — спросил Ялом.
— А то как же, — подтвердил Том, продолжая бахвалиться. — Надо было бы также рассказать вам о том, что мы в нашей работе делаем впервые. Мы потратили сто тысяч долларов на наблюдение за террористической деятельностью в данном регионе.
— Но ведь этим обыкновенно занимаются местные власти, разве не так? — спросил Давид.
— В данном деле мы ничего не доверяем местным властям.
Зажатая в руке Давида ручка застыла над блокнотом.
— О каком роде деятельности идет речь? Насколько большой регион? Какими системами вы пользуетесь?
— Если мы раскроем все это сейчас, каждый, кто прочтет вашу статью, поймет, как избежать наших ловушек. — Пакстон рассмеялся.
— Эмбарго на разглашение этой информации до окончания концерта, — предложил Давид.
— Только не сейчас, — ответил Пакстон. — Только не в этой работе. Вот когда концерт закончится, я с удовольствием расскажу вам о некоторых наших инициативах. А сейчас давайте поедем в концертный зал.
Выйдя из номера, они направились к лифту, но тут Керри вдруг остановилась и повернула обратно.
— Что-нибудь случилось? — спросил Том.
— Нет, ничего. — Она покачала головой. — Просто я кое-что забыла.
— Хорошо, потому что ничего не должно случиться. Только не на этой неделе. Только не в этом деле. — Пакстон повернулся к Давиду. — Я заставил вас нервничать?
— Нервничать? — озадаченно переспросил журналист.
— Когда система безопасности работает исправно, — усмехнулся Том, тыча пальцем в клавишу вызова лифта, — писать особенно не о чем. Я просто подумал, не боитесь ли вы, что вам не удастся набрать материал на статью.
ГЛАВА 26
Подобно тому, как мы проходим через тысячи снов в этой жизни, наша нынешняя жизнь является лишь одной из многих тысяч подобных, в которые мы приходим из другой, более реальной жизни. Наша жизнь — это лишь один из снов той более реальной жизни. И эти сны длятся целую вечность, до тех пор, пока мы не пробуждаемся в нашей последней и самой реальной жизни — жизни с Богом.
Лев Толстой
Пригород Вены, Австрия
Воскресенье, 27 апреля, 12.05
Луч солнечного света, пробившийся сквозь синевато-зеленые деревья, выплеснулся на лицо и руки Меер Логан. Последнюю четверть часа, проведенного в беседе о музыке, они ехали через густой лес. Дорога оставалась пустынной, разговор был непринужденный, и Себастьян включил симфонию Малера, под звуки которой они сейчас и катили.
