— Если такая вещь действительно существует, то как она может действовать? — спросил Себастьян. — Вы полагаете, звуков музыки будет достаточно, для того чтобы вернуть воспоминания; о прошлой жизни?
— Так утверждается в легендах, — ответил Малахай. — Или мелодия, или колебания воздуха, возникающие при игре на флейте.
— А если существует реальный физический способ воздействовать на время, применим ли он к недавнему прошлому или же все ограничено одним только далеким прошлым?
Хоть Малахай и не понял, о чем спрашивает Себастьян, Меер все прекрасно поняла. Себастьян хотел узнать, сможет ли флейта помочь его сыну Николасу. Она почувствовала это по тому, как изменился его голос, по прозвучавшему в словах отчаянию. Себастьян жадно собирал любую информацию, способную предоставить хотя бы и возможную помощь сыну. Меер страстно захотелось внести в это и свою лепту, но ей был уже тридцать один год, а она до сих пор никак не могла помочь себе самой.
Она снова поежилась, и на этот раз холод был подобен вихрю эмоций, заморозивших ей сердце. Рот наполнился металлическим привкусом. Силуэты отца, Малахая и Себастьяна начали дрожать и расплываться, словно материя потеряла возможность находиться в твердой форме. «Нет, только не здесь, только не сейчас», — подумала Меер, пытаясь не пустить в свое сознание новые образы, но они нахлынули слишком быстро и неудержимо.
ГЛАВА 46
Вена, Австрия
18 октября 1814 года
Поймав на себе взгляд Марго, русский царь, находившийся в противоположном конце салона, одарил ее обезоруживающей улыбкой. Перед ним стояли двое, но Александр возвышался над ними, поэтому, хотя они и были уверены в том, что полностью владеют его вниманием, он также успевал переглядываться с Марго.
Несмотря на гомон голосов и восхитительную музыку в исполнении струнного квартета, в сердце Марго звучала печальная нота, не затихавшая никогда, где бы она ни находилась, чем бы ни занималась и кто бы с ней ни заигрывал.
Чем прекраснее было мгновение, тем острее Марго сознавала, что Каспара нет рядом, и тем безнадежнее казалось ей ее начинание. Сколько она еще может ждать? День за днем Марго навещала Бетховена и становилась свидетелем его бесплодных попыток раскрыть мелодию флейты, а тем временем больной Каспар вынужден был оставаться в каком-то убогом монастыре на другом конце света. Насколько тяжела его болезнь? Доживет ли он до того, как Марго сможет собрать деньги, чтобы снарядить экспедицию? Сколько времени уйдет на его поиски? Марго вздохнула, глубоко и безутешно, и медленно выпустила воздух, жалея о том, что не может дать волю своим чувствам и расплакаться, а вместо этого вынуждена стоять прямо и держать себя в руках. Если бы можно было перестать любить мужа, она бы на это пошла. Прожила хотя бы один день без тревоги, без страха о том, что произойдет, если она потерпит неудачу. Но Марго не могла. Не могла не любить Каспара. Не могла расстаться с надеждой его спасти.
Царь Александр, один из богатейших людей на свете, снова бросил взгляд в ее сторону. В его внимательных серых глазах горело приглашение. Марго выдержала взгляд русского монарха.
Раз Ротшильды не разрешили майору Арчеру Уэллсу выкупить флейту без разгаданной мелодии, быть может, царь соблазнится магической силой инструмента и приобретет его таким, какой он есть. Сейчас. Не когда-нибудь в будущем. Когда, возможно, будет уже слишком поздно. Марго постаралась побороть нарастающую панику. Вести двойную игру было очень опасно, однако горе пересилило страх. Сейчас не время идти на попятную; она слишком долго готовила эту встречу.
Очаровательный особняк Марго был полон умных и влиятельных людей. Еда была отменной, музыка — восхитительной. Все вокруг было напускное. Нити, на которых держались учтивые, любезные маски, готовы были вот-вот порваться. У каждого, кто приехал в Вену, была четкая цель — как теперь, когда Наполеон в ссылке, максимально выгодно использовать передел Европы в собственных интересах. В свое время триумфатор захватил неисчислимые богатства, и вот теперь, когда он был побежден, эти люди спорили, как разделить между собой награбленное. Несмотря на высокопарные рассуждения о благе всех народов, державы-победители были полностью сосредоточены на решении своих собственных задач. Так что даже здесь, на этом вечере, считавшемся вроде бы чисто светским развлечением, на первый план вышли сугубо практические проблемы.
Марго снова посмотрела на царя, отвечая ему не заигрыванием — на что, как она знала, он рассчитывает, — а открытым, прямым взглядом. Молодая женщина не сомневалась, что лучший способ поддержать эту игру — вообще в нее не играть. Сила неожиданного. Еще один урок, преподанный, как и сотни других, Каспаром. Поэтому Марго с холодным безразличием выдержала взгляд царя, и по глазам Александра было понятно, что это равнодушие заинтриговало всемогущего правителя, привыкшего к всеобщей почтительности.
Взяв с подноса, которым обносил гостей ее слуга, два хрустальных бокала с шампанским, Марго прошла через весь зал и протянула один русскому императору, не только перебивая разговор, но и подчеркнуто игнорируя собеседников Александра. Красивый мужчина со светлыми золотисто-каштановыми волосами, монарх был в форме фельдмаршала
[24]
. Многочисленные ордена и медали и золотые эполеты на темно-зеленом мундире в свете свечей сверкали, словно женские драгоценные украшения. Любая другая на месте Марго в присутствии царя смутилась бы, но она хотела показать, что она не такая, как все.
Ей удалось без особого труда увести Александра от гостей. Он принял ее приглашение прогуляться в саду и, многозначительно улыбнувшись, предложил руку. Луна и фонари рассекали ночную темноту затейливыми узорами, оставляя под деревьями обольстительные тени; цветы наполняли воздух ароматом сладостных благовоний. Царь, у которого сложилась репутация донжуана, склонился к уху Марго и поблагодарил ее за то, что она спасла его от скучного политического спора.
— Не стоит благодарности, я весь вечер ждала возможности поговорить с вами.
Подобно большинству съехавшихся в Вену, они говорили по-французски.
— А, значит, у вас тоже есть ко мне какое-то дело. Надеюсь, политика тут ни при чем. С меня за один вечер достаточно.
— На самом деле это тоже политика, но не та, которую вы сейчас обсуждали.
Александр обворожительно улыбнулся.
— Как умно подмечено! Политика опочивальни мне никогда не надоедает.
— Мы наслышаны о вашем духовном браке. Это правда?
— Вы меня удивили. Это очень серьезная тема, а я полагал, что у нас с вами здесь фривольная беседа.
— Вы ничего не имеете против?
— Вовсе нет. Вы изучаете мистицизм?
— Мой муж увлекается этим, и я многое узнала от него. Он рассказывал мне о многих вещах, Ваше величество, и, в частности, о том, что два человека могут общаться между собой посредством молитвы, на каком бы большом расстоянии друг от друга они ни находились.
