Глава 1
Человек не способен лизнуть свой собственный локоть.
Девяносто процентов тех, кто прочитал вышенаписанную фразу, сейчас выворачивают
руку, дабы на практике проверить: так это или нет. Увы, люди устроены таким
образом, никогда не верят тому, что прочитали в книгах, не слушают старших и не
учатся на чужих ошибках. Ну сколько можно повторять: курить вредно! Ан нет,
даже зная, что его ждет рак легких, перемежающаяся хромота и прочие напасти,
индивидуум тянется к сигаретам. А уж какое количество статей написано о
пьянстве! И что? Кто-нибудь бросил пить? Еще очень нехорошо прелюбодействовать.
Все бы ничего, живи мы этак в семнадцатом веке, вот когда для неверных супругов
были созданы все условия. Муж уезжал на войну, самолетов, компьютеров и
мобильных телефонов, вкупе с системами подсматривания, сами понимаете, тогда
еще не придумали. У оставшейся дома жены имелось полным-полно свободного
времени, и дамы успевали не только пустить к себе любовника, но даже родить
незаконно зачатого младенца и отдать его на воспитание, прежде чем муженек,
усталый и израненный, возвратится в родные пенаты. Жаль только, что шалуньи
прошлых веков не имели гормональных средств контрацепции. Но ведь не может же
быть у человека полное счастье? Вот мы, например, получили контроль за рождаемостью,
но одновременно с ним приобрели и СПИД. Еще неизвестно, что хуже: лишний
младенец или иммунодефицит. Я бы выбрала для себя первый вариант, в конце
концов можно что-то наврать, объяснить присутствие в доме непонятно откуда
взявшегося ребенка вполне логично. Ну, допустим, тоскуя о любимом муже, плакала
на опушке леса. Вдруг издалека послышался писк, и, о восторг, на берегу речки
обнаружилась корзинка с изумительно здоровым малышом. Иначе, как чудом, такое и
не назвать! Так что оправдать появление новорожденного легко, со СПИДом хуже,
лечить его пока не умеют.
И вообще, это только кажется, что научно-технический
прогресс принес человечеству одни блага. Вот, допустим «Интернет». Если бы не
всемирная Паутина, наши близкие приятели Мила и Костя Звонаревы… Но лучше начну
рассказывать по порядку.
В четверг, седьмого октября, я лежала на диване в гостиной,
тихо радуясь, что наш коттедж в Ложкине имеет автономное отопление. За окном
ревела буря. Время едва подобралось к обеду, а на улице стоит непроглядная темень,
хлещет ливень, завывает ветер. Клацая зубами, я сбегала в топочную, поставила
котел на максимум, потом налила себе огромную кружку обжигающего чая, положила
туда шесть ложек любимого варенья из клюквы, шлепнулась на софу, завернулась в
толстый, пушистый плед, сунула в ноги апатично сопящего Хучика, под правый бок
Черри, под левый Жюли, раскрыла новый детектив, вдохнула запах типографской
краски, отхлебнула из чашки и с блаженством подумала: я самая счастливая
женщина на свете, лежу в огромном доме, в полном одиночестве, в окружении
любимых собак и не прочитанных пока криминальных романов. Сейчас погружусь в
увлекательные приключения, уплетая шоколадные конфеты. Никуда не надо идти,
ничего делать не нужно, а главное, никому не придется радостно улыбаться,
потому что, крайне редкий случай, в нашем доме нету гостей, две «лишних»
комнаты стоят пустыми. Вот оно, счастье!
Правая рука потянулась к шоколадке, левая машинально
погладила сопящего Хучика, безграничная радость затопила меня с головой. На
всех этажах царит тишина, прерываемая лишь мерным похрапыванием псов и урчанием
кошек, стук дождя по черепичной крыше навевает сон… Может, пока отложить томик
Устиновой и вздремнуть? Вкусная конфета таяла во рту, веки начали слипаться и…
– Др-р-р-р, – надрывно понеслось из холла, – др-р-р-р!
Я села и насторожилась. Чей-то палец уверенно и упорно
нажимал на звонок. Противный, въедливый звук несся по гостиной. Мое тело
окаменело, может, человек, кто бы он ни был, поймет: дома никого нет и уедет?
Внезапно звон прекратился. Вот здорово, сейчас я со
спокойной совестью снова возьмусь за конфеты.
– Тук-тук-тук, – раздалось слева.
Моя голова машинально повернулась, через стекло большого
окна виднелась большая фигура в темной куртке. Поняв, что я ее заметила, неизвестная
личность принялась яростно размахивать руками, демонстрируя то ли буйную
радость, то ли запредельное негодование.
Делать нечего, пришлось вставать и тащиться в прихожую.
– Ты что, оглохла, – сердито спросила фигура, увидав меня, –
я замерз, как собака.
Потом уже опознанный мною объект стащил огромную шляпу и еще
с большим гневом заявил:
– Чем ты вообще занимаешься? Полчаса на пороге прыгал,
хорошо в конце концов догадался вокруг здания обойти. Гляжу, сидишь себе на
диване.
– Я заснула, – соврала я, – входи, Костик.
Ну вот, кайф поломан. В гости невесть по какой причине
пожаловал Звонарев, муж моей давнишней приятельницы. Интересно, что Косте надо?
– И где твоя прислуга? – гудел Костя, вытряхиваясь из
куртки. – Вот ключи от машины.
– Зачем она тебе? – удивилась я.
– Пусть сходят, загонят тачку в гараж и принесут оттуда
чемодан, – заявил Звонарев, пытаясь короткопалой пятерней пригладить давно
нестриженные волосы.
Сердце тревожно екнуло. Чемодан?! Костя что, решил у нас
поселиться? Ну навряд ли! Они с Милой имеют вполне приличную квартиру, не
слишком, правда, просторную, пятикомнатную. Может, кому-то из вас мое заявление
о тесноте их апартаментов покажется хамством, но вместе с Костей и Милой
проживают еще две престарелые родительницы: теща и свекровь. Когда Звонаревы
сочетались браком, у них на каждого имелась нормальная жилплощадь. После
свадьбы Мила переехала к мужу, спустя пару месяцев ее мама, Нина Алексеевна,
принялась капать дочери на мозги.
– Да, – зудела родительница, – понятно. Воспитывала я дочь,
недосыпала, недоедала и вырастила утеху! Ты бросила мать.
Мила попыталась вразумить мамочку, но куда там! Нина
Алексеевна лишь добавила децибелов в крик, и спустя шесть месяцев молодые
перебрались на жилплощадь жены.
Звонаревы наивно полагали, что подобная рокировка убережет
их от скандалов. Но как они ошибались! Не прошло и дня после переезда, как
гудки принялась издавать Елена Марковна, мамуля Кости. В отличие от
прямолинейной и эгоистичной Нины Алексеевны, хитрая Елена Марковна, профессор и
доктор наук, не стала опускаться до вульгарных скандалов, она избрала иную
тактику.
