– Извини, бога ради, но…
– Ну-ка, – велел Аркадий, – покажи механика. Вон тот, ага!
Сиди тут!
Через четверть часа сын снова вошел в зал ожидания.
– Все, поехали.
– Как? Уже починили?
– Да, шевели каблуками.
Мы вышли во двор.
– Садись, – велел Аркадий, – «Пежо» в полном порядке.
– Но они говорили…
– Мать, лампочку поменять плевое дело.
– А цапфа! – возмутилась я.
Внезапно Кеша развел руки в стороны, присел и сказал:
– Ку-у-у.
– Что с тобой? – испугалась я.
– Ничего. Фильм «Кин-дза-дза» помнишь? Они там постоянно
«ку-у-у» кричали и тоже то ли цапфу, то ли цапф искали, – расхохотался сын.
Я потрясла головой.
– Ты хочешь сказать… Постой, а отвалившийся пол? Извини, я
сама видела, под мотором нет ничего!
Кеша крякнул, влез в свою машину, потом вылез, открыл капот
и велел:
– Гляди.
– Ой! И у тебя дна нет, – испугалась я, – как же ты ездишь!
Немедленно на сервис!
– Мать, – вымолвил Аркадий, сдавленным голосом, – под
мотором ничего и быть не должно!
– Как?
– Так!
– Но в салоне-то пол есть!
– Верно. А под мотором нет.
– Почему?
Аркашка облокотился на «Пежо», его буквально складывало
пополам от смеха.
– Муся, – простонал он, – купи в магазине учебник по
автоделу. Узнаешь массу интересных деталей. Цапфы в «Пежо» нет, тормозных
колодок у руля тоже, о колесах из вспененной резины и говорить не хочу. От
водительского кресла не может шибануть током в пятьсот вольт…
– А полировка от ворон? – растерянно поинтересовалась я.
Кеша вытащил носовой платок, промокнул глаза и простонал:
– Наивная ты моя! Незачем тебе учебник читать, это я
погорячился, не езди никуда, кроме как в сервис к Диме! Цапфа, умереть не
встать. Ну нельзя же быть такой идиоткой!
Вымолвив последнюю фразу, наш адвокат сел за руль и полетел,
не разбирая дороги, вперед. Я включила мотор. Идиотка! Обидно, ей-богу! Идиотия
– болезнь, диагноз. А у меня это просто отсутствие необходимых знаний. Ну-ка,
мои милые, положа руку на сердце, скажите, кто из вас знает всю правду про
цапфу? Вот-вот! Более того, я абсолютно уверена, что многие мужчины с
удовольствием бы заказали полировку от ворон. Не может человек знать абсолютно
все, тот же Аркадий ни за что не ответит на вопрос, что такое целлюлит и с чем
его едят!
Продолжая возмущаться, я поехала в сторону проспекта. Ладно,
пусть я – идиотка, но мне сейчас предстоит справиться со сложной задачей:
доказать, что наша семья не имеет никакого отношения к убийству бедной Милы,
Звонареву отравил муж. И Машка, и Зайка великолепно видели падение Людмилы на
пол после того, как рука мужа проехалась по лицу жены. Если бы это утверждала
одна Ольга, я могла бы усомниться, предположила бы, что Заюшка ошиблась, но
ведь Машка подтвердила слова невестки. Дело за малым, найти доказательство
виновности Константина и продемонстрировать их сначала Артуру Пищикову, а потом
и следователю. А начну я с ерунды. В своем письме Костя утверждает, что,
подумав над ситуацией, решил более не злиться на жену и поехал в Ложкино, чтобы
успокоить нервы. Но, когда он увидел Милу в холле, гнев снова охватил мужика.
Да и понятно почему. Катя Симонян-то соврала ему, будто Людмила сидит у нее.
Наверное, эту версию Костя озвучил и следователю, Звонаревым руководил хитрый
расчет. То, что супруга у нас, он не знал, более того, был уверен, что женушка
сплетничает с подругой. Следовательно, Звонарев никак не мог подготовить
убийство, встреча с Милой произошла случайно, Костя лишь решил надавать врунье
оплеух, отравили Милу раньше, за ужином в Ложкине.
Вроде логичный рассказ, обеляющий Звонарева. Но милый Костик
слегка просчитался, я сейчас порулю к Катьке и задам ей один простой вопрос:
– Ну-ка, скажи, когда последний раз ты болтала с Костей?
Симонян вытаращит свои огромные карие глаза и воскликнет:
– Не помню. Наверное, в марте, когда с днем рождения
поздравляла!
И это будет первым доказательством того, что Звонарев врал,
а маленькая ложь, как известно, рождает ложь большую.
Глава 8
Увидав меня, Катька раздраженно воскликнула:
– Ты?
– Я.
– Без звонка!
– На минуточку заглянула.
Симонян нахмурилась.
– Я не ждала гостей, не убрано у нас.
Я заулыбалась.
– Ерунда, видела бы ты нашу кухню.
Ну не говорить же Катюхе правду: у тебя всегда жуткий
бардак! Сколько помню, у Симонян постоянно пыльно, а на креслах и диванах лежат
горы вещей, причем порой самых неожиданных. В большой комнате, около телевизора
может обнаружиться зимняя резина для «Жигулей» или невесть как попавший сюда
баллон с пропаном. Один раз я стала свидетелем замечательной сцены. Муж Катьки,
Арам, зашел в гостиную, где мы с его женой рассматривали журналы по
домоводству, и заорал:
– Никаких сил нет! Никакого порядка! Никакой аккуратности!
Правильно моя мама говорит: жениться следовало на армянке. Вы, русские бабы,
грязнули!
Приступ национализма накатывает на Арама, как правило, в
воскресенье, после визита к любимой мамочке. Свекровь-армянка терпеть не может
невестку и всякий раз поет сыну одну и ту же песню: Катя хорошая женщина, но
она не наша, ой, не наша! Сациви делать не умеет, баклажаны не фарширует,
гостей в доме не привечает, мужу подобострастно не прислуживает. Ох, Арамчик,
зря ты не послушал маму, следовало идти в загс с Лианой, она своей свекрови
пятерых родила, а твоя лишь на одного согласилась, да еще назвала ребенка
Эдиком. Разве ж это имя для мальчика? Жу-жу-жу, гыр-гыр-гыр, гав-гав-гав…
Получив дозу материнских нотаций, Арам приносится домой и
кидается на Катьку. Та, великолепно зная, в каком настроении муж заявится от
маменьки, бойко отбивает удары, и вечер воскресенья заканчивается воплем:
– Развод и девичья фамилия.
