– В бане никого, кроме нас, – пела я, отсчитывая капли, – не
следует бояться бандитов. В Ложкине отличная охрана, ты сейчас в доме не одна…
– Она мужчина! – завизжала Оля. – Женя – парень! Хватит из
меня кретинку делать! Спроси у Машки, она так ржать стала, потом в кладовку
удрала! А я не от ужаса заорала, а от удивления.
Я посмотрела на милую, хрупную девушку, занавесившую лицо
каштановыми завитыми кудрями, и попыталась деликатно выбраться из идиотской
ситуации.
– Женечка, душечка, извини. Понимаешь, Оля работает на
телевидении, у нее нет ни выходных, ни праздников, те, кто работает там… э…
люди неадекватные, психически нормальных личностей в Останкине сыскать трудно…
Уж ты не обижайся!
– На что? – прогудела Женя и посильней завернулась в халат.
– Ну на Олю…
– Почему мне на нее злиться?
– А… да… действительно. Она не желала тебя обидеть, когда
парнем обозвала! Поверь, котенька, ничего мужского в тебе нет! Симпатичная
девушка, настоящая красавица…
Зайка истерически захохотала, потом стала стучать ногами по
полу, приговаривая:
– Ну прикол!
– Тетя Даша, – тихим басом начала Женя…
– Ой, миленькая, – не дала я девушке договорить, – сделай
одолжение, слово «тетя» вызывает у меня почесуху.
– Простите, Дарья Ивановна…
– Еще хуже! Зови меня просто Даша!
– Ладно, Даша, не…
– Женечка, – всплеснула я руками, – давай забудем глупый
случай! Сейчас позову Машеньку, вы с ней вместе попаритесь, потом…
Зайка сползла на пол и согнулась пополам.
– Тебе плохо? – кинулся к супруге Кеша.
– Нет, – простонала та, – но я могу умереть от смеха.
Женька, немедленно сними халат!
Девушка покорно стащила с себя шлафрок
[10]. Я деликатно
опустила глаза, Женечка стояла топлесс, на ней красовались лишь узкие
ярко-розовые трусики, украшенные изображениями разноцветных сердечек. Ей-богу,
девушка слишком раскована, лично я стесняюсь обнажаться даже в присутствии
Оксаны, хотя Ксюня врач и повидала всякое.
– Ужас! – воскликнул внезапно Аркадий.
Я с легкой укоризной глянула на Кешу. Даже если раздевшаяся
девушка не обладает красотой, следует все же держать себя в руках и не
высказываться столь хамским образом. Кому понравится, если мужчина сначала
бросит взгляд на ваше обнаженное тело, а потом заорет от испуга!
Кеша плюхнулся в кресло и захохотал. Вот теперь я обозлилась
на него по-настоящему, затем осторожно посмотрела на Женю и удивилась. А где
грудь? Конечно, мне не следовало задавать сей вопрос вслух, потому что я сама
не обладаю роскошными формами, но все же кое-какой намек на бюст имею. Во
всяком случае, вооружившись лупой, вторичные половые признаки на теле Дашутки
обнаружить можно, а бедняжка Женечка лишена их вовсе! Представляю, как страдает
бедная девушка! А тут еще Кеша с Зайкой тычут в нее пальцами и хохочут без
умолку. Отвратительное поведение! Не ожидала от них такой жестокости! Да,
Женечка не красавица, личико у нее миленькое, а с фигурой беда. Под одеждой
изъянов не видно, но сейчас, когда на девушке лишь кокетливые трусики, мигом стало
понятно, что плечи у нее слишком квадратные, руки длинные, талии нет. Очень
странное телосложение, я бы сказала, не женское. Да и ноги слегка кривоваты,
ступни излишне большие, педикюр, сделанный, похоже, перед поездкой в Москву, не
спасает положение. Кроваво-красный лак на ногтях лишь притягивает внимание к
крупным, не женским стопам. И бедра слишком узкие, юношеские…
– Ты не врубилась? – простонала Зайка. – Женя – мужчина!
– Что вы так удивляетесь, – захлопало ресницами существо в
розовых трусиках, – Евгений Писаренко, сын Гали! Я сразу представился.
– Э нет, – простонал Кеша, – ты сказал: моя мама Галя!
– И профессия стилист, – высунулась из кладовки Маня, – и
имя такое, не пойми чье!
Женя пожал плечами.
– Это я чуть челюсть не уронил, когда вы меня в баню
позвали. Ну, думаю, и порядки у них, в Москве!
– А мать-то! – всхлипнул Кеша. – Ой, не могу! «Женечка,
кошечка, не обижайся, ничего в тебе мужского нет!»
Мои щеки неожиданно стали горячими.
– Но почему у тебя розовая сумка? – вырвалось у меня.
Стилист вытаращил накрашенные глазки.
– Что, нельзя?
– Можно, конечно, просто этот цвет…
– Самый модный в этом году, – пояснил Женя, – вокруг так
много мрачного, серого, хочется добавить яркости. У меня и белье такое!
Скажите, супер?
Я не стала дожидаться конца беседы, выскользнула за дверь и
поплелась на второй этаж. Со всяким случиться может. Между прочим, и Зайка, и
Кеша, и Маня тоже приняли Женю за девушку. Но о своей оплошности члены семьи
уже забыли, а надо мной станут теперь потешаться до конца дней!
По спальне несся противный писк, телефон прыгал, трясясь от
звона. Я схватила трубку.
– Да!
– Сначала обращаешься с идиотской просьбой, а потом не
подходишь, – рявкнул Макс.
– Нашел телефон Волка?
– У него нет номера.
– Ну да? Странно.
– Почему?
Действительно, почему? Кое-кто из творческой интеллигенции
намеренно не обзаводится мобильником, чтобы не ощущать себя на поводке, но
дома-то должен быть аппарат!
– Ладно, адрес?
– Только примерный.
– Записываю.
– Тамбовская область, – заявил Макс, – думаю, он там. Слышь,
Дашута, собирайся, поедем к Леонову. Я договорился уже, он нас ждет.
– Это кто?
– Психиатр, мировая величина. Не надо его бояться, попьешь
таблеточки, микстуру…
– Ты какого Волка мне адрес дал? – взвыла я.
– Серого, с хвостом, – растерянно сообщил Макс, – думаю, он
под Тамбовом обитает. Давай сам за тобой заеду, таблеточки, микстурка, сейчас
безнадежных психов на ноги ставят.
– Я не сумасшедшая! Это ты идиот! Мне нужны координаты
режиссера Никиты Волка!
