– Душенька, – бесцеремонно прервал меня Владлен, – в «ОДД»
имеется соответствующий отдел, и кое-кого из бездарных писак они, как принято
сейчас говорить, «раскрутили». Но со мной работать не стали. Не следует считать
Богоявленского идиотом, не понимающим смысла неких слов, просто я считаю, что
надо говорить на своем языке. Я кажусь вам безумным стариком, выжившим из ума?
– Что вы!
Владлен кивнул.
– Мне только-только исполнилось пятьдесят, еще рано впадать
в маразм.
Я постаралась скрыть улыбку. Если Богоявленский недавно
отметил полувековой юбилей, то каким образом он мог выступать со своими стихами
на сцене Политехнического музея в шестидесятых годах? Неувязочка получается!
– Я очень хорошо знаю, как действовать, – шипел Владлен, –
статьи в газетах, выступления по телевидению, на радио, и готово – народ
хватает книги. Но пиар стоит денег, журналисты нынче продажны. К вам, душенька,
это совсем не относится.
– Отчего же, – ухмыльнулась я, – денежки все любят. Кстати,
мой муж сейчас создал издательство и ищет перспективных авторов.
– Да? – оживился Владлен. – Интересненько! Я мог бы с ним
встретиться.
– Понимаете, – быстро сообщила я, – супруг лишь вложил
деньги, он серьезный бизнесмен, нефтью торгует, издательство моя епархия.
Поэтому и пришла к вам, прощупать, так сказать, почву, надумала журналисткой
прикинуться. Вы же понимаете, издательство делают авторы, все удачливые
литераторы пристроены, ваше имя связано с «ОДД», я хочу…
– …переманить кое-кого к себе, – радостно потер руки
Владлен, – думаю, мы договоримся. Если станете меня «пиарить», получите
удивительный результат. Мой сборник, поверьте, великая книга. Впрочем, я
совершенно адекватен. Молодежи истинная поэзия не нужна, но сколько вокруг моих
одногодков, не все еще вымерли.
– Вы долго не писали, – осторожно приступила я к основной
части разговора, – почему?
– Ну… так, – промямлил Богоявленский, – обстоятельства…
– Мы же хотим начать рекламную кампанию.
– Да, конечно, – с горящими глазами воскликнул Владлен.
– Тогда хорошо бы иметь интервью от людей, которые сейчас на
вершине славы, ну, допустим, Никиты Волка.
Владлена перекосило.
– При чем тут сей мыловаритель?
– Абсолютно согласна с вами, – лицемерно закивала я, –
творчество Волка не имеет ничего общего с настоящим искусством, но народ, наш
тупой, безголовый, российский зритель обожает сериалы, и Никита сейчас ого-го
как высоко! Будет очень кстати, если он в парочке интервью скажет: «Стихи
Богоявленского прекрасны, я наслаждаюсь ими». Люди мигом рванут за книжками. А
еще можно договориться с Волком, чтобы вы написали песню к его очередному
омерзительному сериальчику. Ну что-то типа: «Наша служба и опасна, и трудна, и
на первый взгляд как будто не видна». Все вокруг ее запоют и опять же побегут в
лавки за вашими сборниками.
– Никогда! – рубанул ладонью воздух Владлен.
Я фальшиво заулыбалась.
– Понимаю, противно. Поэт вашего дарования не должен
распыляться по пустякам, но пиар живет по своим законам. Собственно говоря, у
нас два пути для достижения сейчас известности: скандал или протежирование со
стороны того, кто добился в жизни большего, чем вы, например, Никиты Волка. Вы
же с ним, похоже, одногодки, но имеете разный социальный статус. Никита
узнаваем, богат, увенчан лаврами, вы пока не столь популярны. Пусть он поможет,
или вы не знакомы с Волком?
Мне очень хотелось разозлить Богоявленского, и, надо
сказать, я отлично справилась с поставленной задачей. Владлен вскочил.
– Я не знаком с Волком? Господь с вами! Знаю про эту сволочь
такое! Такое! Да мигом скандал начнется!
– Здорово, рассказывайте!
Внезапно Владлен скис и сел.
– Ну… нет… кому это нужно… и вообще, я с Волком не на
дружеской ноге.
– Только что вы утверждали обратное, – напомнила я.
– В шестидесятых мы дружили, потом разбежались, и сейчас я
вполне вправе сказать: «С Волком не общаюсь», – начал выкручиваться
Богоявленский.
– Сплетники утверждают обратное, – упорно тыкала я иголкой в
больное место, – по Москве идут упорные разговоры, что вы помогаете Никите,
принимаете участие в его сериалах.
– Я? – совершенно искренне изумился Владлен. – Чушь
невероятная! Кто говорит подобное?
– Артур Пищиков… Слышали про такого журналиста?
– Нет.
– Не важно. Так вот, Артур утверждает, будто Никита лет пять
назад начал испытывать жесточайший творческий кризис, быстро съезжать с горы. И
тут вы решили помочь другу, – лихо соврала я.
– Каким же образом? – прищурился Владлен. – Знаете, мне даже
интересно стало, потому что никоим образом я не касался никогда
кинематографического процесса.
– Вы были любовником очень талантливой, яркой актрисы Милы
Звонаревой. Долгое время господин Богоявленский запрещал ей участвовать в
мыльных проектах, но, поняв, что Никита падает в пропасть, отдал ему бриллиант,
предложил снять Милу в главной роли. Сейчас очень трудно найти незатасканное
лицо, включаешь телик и видишь актрису В и не поймешь, что смотришь: то ли
драму из современной жизни, то ли историческую «фильму», только по костюмам и
разберешь.
Владлен звонко рассмеялся.
– А еще поговаривают, – не успокаивалась я, – что вы дали
Никите денег, проспонсировали его сериал «Стужа».
Богоявленский продолжал хохотать до слез.
– Душенька, оглядитесь! Я не имею средств на ремонт
обтрепанной норы, экономлю на питании.
Поняв, что поэт вместо того, чтобы обозлиться, развеселился,
я решилась на крайнюю меру.
