Продолжая верещать, он унесся в глубь дома, а я, забыв про
хлеб, стала лопать мусс просто так. Слава богу, безумный мальчик отправился
крушить гардеробные, надеюсь, он пророется в них до утра. Меньше всего мне
хочется, чтобы мужчины падали мне под ноги штабелями. Я совершенно не нуждаюсь
во внимании сильного пола, великолепно живу в окружении собак, читая детективы.
Избави бог еще раз предпринять попытку замужества, я уже давно поняла, что не
умею жить в неволе.
– Дарь Ванна, – взвизгнула за спиной Ирка, – чегой-то вы
делаете?
Я повернулась, хотела ответить: «Ем мусс», – но взглянула на
домработницу и заорала:
– Мама! Что с тобой.
Наша Ирка не отличается особым кокетством. По поводу фигуры
она не дергается, кушает вволю, любит на ночь выпить сладкого чайку с
пирожными, а к макаронам всегда добавляет жирный соус. Результат на лицо,
вернее, на теле, Ирку, впрочем, нельзя назвать толстой, она просто похожа на
аккуратненький чурбачок. В отношении одежды Ирина неприхотлива, по дому носится
в футболке и джинсах, иногда Зайка сердито велит ей:
– Немедленно постирай майку, стыдно смотреть.
– Так она чистая! – откликается домработница.
– Вся в пятнах!
– Их не вывести, – оправдывается Ирка.
– Выбрось хламиду, надень что-нибудь другое.
– Ага, стану деньги зря тратить, и так хорошо, – отвечает
Ирка.
Заставить домработницу сделать то, что ей неохота, не может
никто. Ирка всегда найдет сто объяснений тому, почему мои черные брюки имеют
изжеванный вид. Материал мнущийся, в шкафу слишком много одежды, неподходящая
вешалка, собаки прислонились к штанишкам. Еще Ирка самозабвенная лентяйка, пыль
она протирает, не поднимая предметов, обмахнет тряпкой вокруг статуэтки и
хорошо. Она абсолютно спокойно запихивает в стиральную машину мою белую майку с
черным свитером Маши. Потом, развешивая вещи, Ирина станет гудеть:
– О гады! Такие деньги за шмотки берут, и чево? Все
полиняло, а пуловер сел!
Маруська сто раз объясняла Ирке про различные программы стирки,
но домработнице хоть кол на голове теши. Список недостатков Ирки может занять
не одну страницу. С какой стати мы держим ее у себя?
У Иры нет семьи, и за долгие годы службы она стала для нас
родной. А разве можно выставить вон родственницу? Впрочем, Ирка очень любит нас
всех, вкупе с животными, она честный, добрый, неконфликтный человек, никогда
никому не рассказывающий о семейных делах. И еще, Ирка искренне считает
обитателей нашего дома неразумными детьми, которые погибнут без ее внимания и
заботы. А с уборкой мы разобрались, просто теперь раз в месяц в коттедж
приезжают две тетки и за очень небольшие деньги отдраивают все углы. И вот
парадокс, никогда не замечающая пыли под кроватями Ирина следит за бабами, аки
Аргус, тычет их носом в крохотные пятнышки и приговаривает:
– Деньги плочены, так работайте! Ишь бездельницы!
В качестве начальницы Ирка просто великолепна, с других она
спрашивает по полной программе…
Повернув голову, я ожидала увидеть Ирку в ее всегдашнем
виде: желтая майка, джинсы, драные тапки и голова с волосами цвета красного
перца. Но сейчас на кухне стояла абсолютно незнакомая девица.
Черные, мелко кудрявые волосы падали ниже плеч. Кожа лица
была ненормально белой, на ней кроваво-красным пятном проступал рот, чернели
узкие щелочки глаз, и темнели кирпичным оттенком два пятна на щеках. Плечи
девицы облегала очень короткая, не застегнутая размахайка. Из-под нее выглядывал
черный кружевной лифчик, затем шел голый, довольно толстый живот. Бедра
обтягивала цветастая узкая юбчонка, заканчивавшаяся почти сразу там же, где
начиналась, потом виднелись ноги в ажурных черно-дырчатых колготках. От прежней
домработницы остались лишь потерявшие всякий вид тапки.
Я икнула, уронила на пол пустую кастрюльку и взвизгнула.
– Ира! Это ты!
– Кто ж еще? – сказало чудовище сердитым голосом. – Кого
увидеть тут ожидали?
– А… что… на… тебе… надето? – еле-еле выдавила я из себя. –
И волосы! Они откуда?
– Парик, – гордо сообщила Ирка, – Женя дал. Кофта Машина,
юбка невесть чья, давно в гардеробной на первом этаже пылится. Может, кто из
гостей забыл? Только раз ее никто три года не стребовал, значит, она нашей
стала.
Я помотала головой.
– С чего ты решила так принарядиться? А макияж!
– Красиво? – горделиво спросила Ирка.
– Слов нет как прекрасно, – выпалила я.
– Понимаете, Дарь Иванна, – свистящим шепотом поведала Ирка,
– я ведь одинокая, а замуж охота.
– Ну и что?
– Так Иван-садовник холостой.
– Ты решила его соблазнить?!
– Да, – закивала домработница, – давно ему глазки строю, а
он как каменный. Спасибо, Женечка объяснил: имидж у меня был не сексуальный. И
то верно, какой секс в футболке с джинсами. Женечка мне стиль поменял. Сказал,
коли с мужчиной в одном помещении давно обретаетесь, он к тебе привыкает и как
табуретку воспринимать начинает, нужно удивить кавалера, показать себя с
неожиданной стороны, изумить нестандартностью и оригинальностью. Ну как? Мой
образ называется «Девушка – черный лебедь». Классно?
– И как отреагировал Иван?
– Так он еще не видел, – сообщила Ирка и яростно почесала
голову, – красиво, конечно, но кусается парик, исскреблась вся, словно блох
набрала.
– Лучше переоденься.
– Это почему?
– Думаю, Иван, увидев тебя, в обморок упадет, – честно
сказала я. – «Девушка – черный лебедь» подействует на него сногсшибательно,
причем в прямом смысле сего выражения.
Домработница обиженно засопела, потом ткнула пальцем в
лежащую на боку кастрюльку и сказала:
– Как мне замечание делать, так с дорогой душой, а сами?
Взяли и съели! До донышка! Смехота!
– Некрасиво вышло, – устыдилась я, – мусс для всех
приготовили, а я все слопала. Извиняет меня лишь одно, очень вкусная штучка. Из
чего она?
Ирка прыснула.
– Я не знаю!
– Катерина не сказала, из чего приготовила? –
поинтересовалась я.
Домработница поморгала густо намазанными ресницами.
– Так она ж у нас на неделю отдыхать отпросилась! Или
забыли?
