– Сами уже ответили на этот вопрос, – нахмурился Шнеер, –
она стеснялась выглядеть дурой. Взрослая женщина прикидывается другим
человеком, дабы соблазнить собственного супруга. Идиотство! Но именно из-за
него все и случилось, несчастье и смерть. А как все было подготовлено! «Стужу»
приняли сразу на «ура»!
– А откуда вы взяли деньги на сериал? – наивно спросила я.
Николай прищурился.
– Мне их дали друзья, далее без комментариев, – отрезал
Шнеер.
– Понятно, – шепнула я, – действительно, глупый вопрос.
Значит, Никиту вы не убивали?
– Нет, – помотал головой Шнеер, – мы занимаемся лишь бывшими
пособниками нацистов. Волк скончался от инфаркта, он ведь был уже пожилым
человеком.
– А Олег Ремизов уверял, что его убили!
– Он ошибался, кончина Волка, человека извилистой судьбы,
естественна, – тоном преподавателя математики пояснил Шнеер, – основная
заповедь летучего агента звучит так: покарай преступника, но не навреди
обычному человеку. Нас интересуют лишь пособники нацистов. Уголовники,
«стукачи» и прочие мерзавцы не наше дело.
– Но Волка вынудили к сотрудничеству, – начала было я.
– Не стоит сейчас обсуждать сию ситуацию, – оборвал меня
Николай, – я в свое время нарушил все должностные инструкции, чтобы помочь
Владлену Богоявленскому, лучшему другу, которого считаю братом. Я не просто
украл кое-какие доносы Волка, а еще ходил в определенные кабинеты, вымаливая
для Владлена жизнь. Где Бурмистров и Коган? То-то! Давно в могиле, а Владя жив.
Но он слабый человек, трус, позер и, увы, болтун. Мне, чтобы получить бумаги,
которыми можно было припугнуть Никиту, пришлось обратиться к Владе. Я очень не
желал этого делать, но, увы, иной возможности получить документы не имел.
Организовывать грабеж квартиры Нинки я не хотел.
– Стойте!
– Что такое?
– Нина не знала о тайнике?
– Нет, конечно. Я не доверял жене до такой степени, более
того, для нее являлось тайным и место моей работы. Нина Алексеевна считала мужа
сотрудником некоего секретного НИИ.
Я прищурилась.
– Понимаете, в свое время Нина звонила Владлену и устроила
скандал, потребовала от Богоявленского денег, велела ему приехать, повторяя «я
знаю все», а когда поэт прибыл к вашей супруге, та вдруг заявила, что не звала
его. Богоявленский слегка повздорил с Ниной, и та вдруг сказала: «Ты хуже
Никиты Волка!» Выходит, она что-то знала или о чем-то слышала!
Николай потер ладонью затылок.
– Нина истерична, она умеет закатить скандал на пустом
месте, потом мгновенно остывает. А еще, я разбаловал ее, решал все проблемы.
Оставшись одна, она сначала растерялась, а потом, решив, что Владлен обязан ей
помогать, налетела на моего друга. Пока Владя ехал к Нине, та остыла и сделала
вид, что ничего не произошло. Она такое со мной часто проделывала. Что же
касаемо Волка… Довольно давно мы были у Богоявленских на дне рождения Ани. Поэт
уже считался опальным, поэтому гостей никаких, только я и Нина. Жену вдруг
понесло, она стала кричать, что мы неудачники, мало зарабатываем, славы не
имеем. Сначала досталось мне: сижу, как дурак, в НИИ, в свет не выхожу и т.д.,
потом по полной получил Владя, в пылу Нина крикнула:
– Вот Никита Волк! Вот чьей жене повезло! Да уж! И слава! И
деньги! Все есть!
Тут Владя встал и ушел, за ним комнату покинула Аня. Нина
испугалась и притихла, а я сурово сказал ей:
– Никита Волк совершил нехороший поступок по отношению к
Богоявленским, ты сейчас очень обидела Аню и Владю.
Но это было все. Нина потом плакала, извинялась, друзья
простили ее, но, видно, мое объяснение засело у супруги в мозгу, вот она, решив
посильней ущипнуть Владю, и крикнула:
– Ты хуже Волка!
Нина ничего не знала ни о моей работе, ни о каких других
делах!
– И супруга не рылась в книгах, не вытирала пыль и никогда
не видела том-коробку? – не успокаивалась я.
Николай улыбнулся.
– Даша, вы не книголюб. Старые издания не следует трогать,
чем реже открываете шкаф, где они хранятся, тем лучше. Нина не лазила по полкам
с тряпкой, ей еще Исаак запретил подобные действия. И такие тома не читают, их
просто коллекционируют.
– Но зачем вы украли доносы Волка?
Шнеер неохотно признался:
– Взял из архива, а назад вернуть не сумел. Пока читал дома
документы, сотрудник, который в нарушение всех правил дал мне бумаги,
скончался, вот и пришлось их припрятать, я просто не сумел вернуть их на место.
– Надо же, не выкинули!
– Деточка, – спокойно сказал Николай, – в этой жизни никогда
ничего выбрасывать нельзя, в особенности бумаги, совершенно не знаешь, что
случится дальше, могут пригодиться и пригодились! Но мне пришлось связаться с
Владей. Я дал ему потом некий номер телефона и объяснил, что следует сказать,
дабы, если понадоблюсь другу, меня предупредили о звонке. На днях Владя
позвонил, рассказал о вашем визите и о том, что он, Богоявленский, сильно
понервничал и в пылу истерики не выдержал, не сумел сохранить тайну и растрепал
о мнимой смерти Николая Шнеера. Я, кстати, после смерти Милы приглядывался к
вашей семье и быстро понял, что вы ищете убийцу актрисы. Арест Константина меня
расстроил, статьи в газетах огорчили еще больше, помните, я говорил об основном
принципе летучего агента? А тут получилось, что страдают невинные, вы и
Константин, я стал размышлять над ситуацией и понял, как действовать.
– Значит, это не вы велели Пищикову писать о нас гадости? –
заорала я.
– Бог мой! Конечно, нет! Он сам напридумывал невесть что, –
возмутился Шнеер, – мальчишка – дурак. Кстати, он в больнице.
– Вы…
– Мне и в голову бы такое не взбрело! Артур опубликовал цикл
вранья об эстрадной певице Салли, а ее любовник возмутился и нанял парней,
которые отдубасили борзописца, – ответил Николай, – у меня есть хорошие связи в
милиции, от осведомителей я и узнал суть дела.
– Так кто убил Милу?!!
Николай сунул руку в карман, вынул оттуда коробочку и открыл
ее.
– Вот.
Я уставилась на большой старинный перстень с нежно-зеленым
изумрудом.
– Это что? Хотя погодите-ка! Подобное украшение появилось у
Людмилы некоторое время назад. Она рассказывала, что купила его в Питере, в
антикварном магазине, кольцо очень нравилось Миле. Как драгоценность попала к
вам?
