На мгновение я замер в смертельном ужасе. К счастью, я нашарил нужное отверстие и, шмыгнув в него, оказался внутри полой скалы. Фу-у… Еле успел…
Снаружи снова послышались голоса:
— Глядь-ка, скала шевелится!
— Ага… Наверняка эта сволочь пробралась внутрь.
— Почему скала-то шевелится?
— Где? Покажи.
Я согнувшись продвигался вперед. Голоса остались позади.
Я понял, что преследователи настроены весьма серьезно относительно меня. Пробираются в пещеру через все имеющиеся ходы. Мне в таком случае лучше как можно быстрее добраться до развилки, потому что есть опасность, что преследователи перекроют все дороги.
Позднее мне стало известно, что, как я и предполагал, у всех входов в пещеру была выставлена стража и множество местных жителей стали спускаться в подземелье, чтобы разыскать меня. На мое счастье, ночью в малознакомом им лабиринте передвигались преследователи очень медленно. Я же ориентировался здесь гораздо лучше их, и за достаточно короткое время мне удалось добраться до развилки.
Но расслабляться было рано. С каждым часом число преследователей увеличивалось, их голоса разносились эхом по всей пещере, сотрясали затхлый воздух. Спасаясь от погони, я оказался между «Обезьяньим креслом» и «Носом Тэнгу».
Нужно миновать «Нос Тэнгу», «Эхо на перепутье», а там рукой подать до «Бездны блуждающих огоньков». Осталось только, добравшись до берега «Бездны», перейти ее и выйти на противоположный берег. Вот там можно будет чувствовать себя относительно спокойно.
Местные жители побоятся переходить «Бездну блуждающих огоньков». А если даже и решатся на это, я смогу спрятаться в отличном месте, в «Лисьей норе». Она такая огромная, что практически невозможно обойти ее всю.
Однако со стороны «Эха на перепутье» до меня донеслись гулкие голоса. Отраженные стенами пещеры, они разносились далеко вокруг.
Ах да, ведь именно тут я встретил Эйсэна, и он сказал мне, что где-то рядом есть выход в сторону Банкати. Скорее всего, люди, чьи голоса я слышал, спустились в пещеру как раз через этот ход. Я впал в отчаяние. Преследователи разделились на несколько групп. Одна из них шла за мной по пятам, их голоса звучали все громче и агрессивней. Другая группа двигалась со стороны «Эха на перепутье», шаги неуклонно приближались.
Я включил карманный фонарик и огляделся. Взгляд упал рта огромный толстый «Нос Тэнгу» прямо над моей головой. Словно во сне, я взобрался на него. К счастью, верхняя часть «Носа» представляла собой впадину, в которой можно было запросто улечься, что я и сделал, и как только устроился там, из-за угла показались люди с факелами.
— Странно… Если он сюда убежал, мы уже должны были найти его… Может, он пошел в другую сторону?
— Не городи чепуху! Он где-то здесь, в «Норе», а она вряд ли так уж велика.
— Может, еще не подошел?
— Может. Он ведь лампу включить не может, а без света, на ощупь передвигаться непросто. Если он и вознамерился идти к «Лисьей норе», то для этого ему потребуется немало времени.
— Ну что, подождем здесь?
Судя по разговору, под «Носом Тэнгу» остановились три человека.
Страх снова овладел мною. Сюда подойдут еще люди, начнут рыскать тут, обыщут каждый уголочек и обязательно наткнутся на меня. Что делать? На «Нос Тэнгу» обязательно обратят внимание.
— Тэцу-сан, смотри, как здорово природа сотворила «Нос Тэнгу», — услышал я.
— Здорово, в самом деле. Наверное, природа начала, а люди закончили, выбили в стене «глаза» и «рот».
— Тэцу, как ты думаешь, не укрылся ли беглец на «носу»? — Это был третий голос, и принадлежал он самому старшему из них.
Так… Кольцо сжимается… На потолке пещеры появилась дрожащая тень зажженного факела.
— Брось городить вздор!
— Если бы кто-нибудь там прятался, его бы видно было. Никого там нет, Нобу-сан.
Я с облегчением вздохнул и мысленно благословил спасительную впадину.
Трое внизу закурили и начали болтать. Когда они добрались до событий сегодняшней ночи, я навострил уши.
— Тэцу, так ты говоришь, в деревне повторяются события двадцатишестилетней давности?
Знакомый голос. Я осторожно поглядел вниз. Вспомнил! Мы вместе в автобусе ехали. Торговец лошадьми Китидзо. Вопроса, обращенного к нему, я не расслышал. В ответ Китидзо сказал, подчеркивая каждое слово:
— Сколько тебе было тогда? Три годика? Конечно, ты ничего не можешь помнить. Вот послушай! Мне было тогда двадцать три года. Два месяца, как женился. Самое лучшее время в моей жизни. Жена была на шесть лет моложе, ей тогда исполнилось семнадцать лет.
— Красавицей она не была, но для Китидзо слишком хороша, — съехидничал третий собеседник. Китидзо не прореагировал и продолжил рассказ:
— Ну вот, в один прекрасный день, вернее, вечер я услышал выстрелы. Это дерьмо беспричинно стало стрелять в невинных людей. Как вспомню, так до сих пор трясет от злости.
Китидзо говорил громко, эхо разносило его голос по всей пещере. От этих речей меня бросало в холод: как-никак речь шла о человеке, которого я долго считал родным отцом.
— Послушай, Тэцу-сан, а чего мы так суетимся? — вернулся к главной теме третий, самый младший. — Мне кажется, нет нужды преследовать парня. Пусть им занимается полиция.
Тэцу и Китидзо только захихикали в ответ.
— Ты молод и, наверное, поэтому слишком доверяешь полиции. Слушай внимательно. На полицейских полагаться нельзя. Вот и в давние времена, двадцать шесть лет назад, они дали Ёдзо возможность бесчинствовать весь вечер и всю ночь. Появись полиция вовремя, раненых и убитых было бы вдвое меньше. Они объявились только после того, как все закончилось, после того, как Ёдзо удрал в горы. И так всегда. Разве на такую полицию можно рассчитывать? Если ценишь свою жизнь, только на себя и полагайся, — поучительно сказал Китидзо.
Он заскрежетал зубами. У меня было чувство, будто мои нервы буравят дрелью.
— Вот и Мёрэн, «монахиню с крепким чаем», убили. Ты ведь дружил с ней, дед? — Тэцу явно дразнил старика.
— А что, нельзя было дружить? Плохо, что у меня были добрые с ней отношения? Целехонькая крышка к сломанной кастрюле? Какое имеет значение то, что у нее была заячья губа, что вообще она была полусумасшедшей. После того, как убили жену, мне так и не удалось найти родную душу. Но, Тэцу, заруби себе на носу. Не важно, мужчина или женщина, по внешнему виду судить о человеке нельзя. С Мёрэн мы подружились не сразу, но, подружившись, ладили отлично, мы относились друг к другу ласково, бережно. И вот… и вот этот юный подлец все разрушил… — Китидзо опять мерзко заскрежетал зубами.
Прошло немного времени, и Тэцу снова заговорил:
— Неужели этот юный бандит совсем дурак? Мне как-то не верится.
