— Папа…
— Ну?
— А что с Джо? Он какой-то взбудораженный.
— На него бродячая собака кидалась.
— Ооой!
Юкико бросила взгляд на веранду, потом с упреком посмотрела на отца, но ничего не сказала и продолжала стоять со смущенным видом.
— Юкико, ворону зовут Джо?
— Да. Старина Черный Джо.
— А сокращенно, значит, просто Джо!
— Юкико! — вмешался в их разговор господин Нэдзу. Ему, похоже, не нравилось, что дочь так непринужденно беседует с посторонним человеком. — Сегодня вторник?
— Да.
— А по вторникам ты ходишь на занятия к учителю Мидзусиме, так?
— Ваша девочка тоже учится рисованию у господина Мидзусимы?
Мидзусима Кодзо жил на одном этаже с Дзюнко. Это и есть тот самый Господин Художник с черненькими усиками.
— Да, но у меня плохо получается.
— Чем ерунду болтать, лучше отправляйся быстро. Вечером еще будешь мне с мимеографом помогать.
— Хорошо, папа. — Юкико печально опустила длинные ресницы. — А вы посидите у нас еще.
— Хорошо, счастливо тебе. Я тут немного с твоим отцом задержусь.
Первый класс средней ступени. Как раз тот возраст, когда появляется интерес к отношениям между мужчиной и женщиной. Пока девочка возилась в соседней комнате, Дзюнко, потягивая чай, на всякий случай молчала.
— Ну так я пошла, папа.
— Да-да.
Отец с дочерью попрощались через перегородку, и Юкико уже выходила из прихожей, как снаружи опять кто-то вошел в дом.
— Эй, Юкико, куда собралась?
Судя по голосу, это молодой здоровенный парень. Явно запыхавшийся.
— Похоже, к вам гость.
Дзюнко в замешательстве опустила чашку с чаем, но Нэдзу отозвался как ни в чем не бывало:
— Да, это Эномото-кун.
— Эномото?
— Парнишка из семнадцатого корпуса. Кстати, живет на том же этаже, что и Киёми, о которой мы с вами беседовали.
— Это у него мать дает уроки икебаны и чайной церемонии?
— Да.
— Он такой высоченный. Еще школьник?
— Да, но в школу почти не ходит.
— Чем же он занимается?
— Ходит в Центр актерского мастерства студии Тэйто.
— Что, кинозвезда?
— Ну, до кинозвезды еще не дошло. Так сказать, в перспективе.
Дзюнко с любопытством взглянула на Нэдзу. До сих пор на все ее вопросы он отвечал с полным безразличием, но, когда речь зашла о молодом парне по имени Эномото, в уголках глаз его вдруг появились добрые морщинки, а лицо потеплело.
До сих пор Дзюнко считала, что Нэдзу производит впечатление дурного человека. Видя его порой сидящим в отрешенной задумчивости на веранде, она не могла не ощутить плотно окутывавшую его пелену одиночества. У нее родилось подозрение, что его гнетет бремя мрачного прошлого. Но оказывается, она напридумывала лишнего, и у этого человека совершенно неожиданно тоже обнаружились симпатичные черты.
Из прихожей донеслось прощальное детское «bye-bye», а в кухне раздались чьи-то шаги.
— Простите, у вас гость?
— А, Кэн-тян, заходи.
— Не помешаю?
— Вы не против, госпожа Дзюнко?
— Нет, конечно.
Дзюнко пребывала в полном замешательстве. Вообще-то ей надо было кое о чем переговорить с Нэдзу, пока Киндаити Коскэ не спустился с крыши и не пришел к ней. Но с другой стороны, ей любопытно было пообщаться с молодым человеком, которого назвали «кинозвездой в перспективе».
Она поудобнее устроилась на стуле, перегородка раздвинулась, и появилось знакомое улыбающееся лицо. Вот уж действительно высок. Чуть ли не метр восемьдесят, мог бы потолки подпирать.
Эномото Кэнсаку взглядом поприветствовал Дзюнко и обратился к хозяину:
— Слышали, у нас там человека убили?
— Кэн-тян, ты что, специально из-за этого ко мне примчался?
— Да ну вас! Я сам об этом узнал, когда уже сюда шел.
— Да? А что ты такой взволнованный?
— Мне роль дали! Буду играть младшего брата главного героя Мисимы-сан, там и любовная сцена есть с Матидой Ёко. Правда, в конце меня убивают.
— А, «Поединок в волнах»?
— Ну да. Вы знаете?
— Я этот сценарий сам им недавно распечатывал. Что ж, роль серьезная.
— Вот именно, я так обрадовался! Ну, думаю, надо непременно вам и матери доложиться. Вскочил на велосипед и помчался!
— Простите меня за вопрос, — не удержалась Дзюнко, — а какое к вам имеет отношение господин комендант?
— Так меня на Тэйто взяли по его рекомендации.
— Ой, ну надо же! А я и не знала, что вы, господин Нэдзу, связаны с Тэйто.
— Директор Тэйто господин Ватанабэ и дядя Нэдзу — давние друзья.
— Вот как!
Дзюнко несколько удивилась и хотела было что-то сказать, но Нэдзу не дал ей такой возможности.
— Кэн-тян, ты ведь знаешь эту даму?
— Знаю. Вы госпожа Судо? Я вчера вечером видел вашего мужа.
— Как! Эномото-сан, где ты его встретил?
— У входа в квартал. Он из автобуса выходил. Выпивши был немного. Да, а у вас, дядя Нэдзу, вчера посетительница была, верно? Дама…
Брови Нэдзу удивленно шевельнулись:
— Ты это откуда знаешь?
Голос его прозвучал холодно.
— Так… это…
— Нет, вы меня простите, — взволнованно перебила Дзюнко, — но мне очень нужно спросить. Слушай, Эномото-сан, вот ты сказал, что вчера вечером встретил моего мужа у входа в квартал. Во сколько это было?
— Часов в десять, наверное. Я когда домой пришел, уже начало одиннадцатого было. — Кэнсаку с удивлением взглянул на Дзюнко. — А что, с вашим мужем что-то случилось?
— Нет, то есть… Ты лучше рассказывай, рассказывай. Он потом куда пошел от входа?
— А! Так он вчера не вернулся домой? Госпожа Дзюнко, получается, что он отправился туда в то самое время.
Нэдзу резко встал, ленивой походкой подошел к окну и задернул штору. Этот намек явно насторожил Кэнсаку, который испуганно переводил взгляд с одного собеседника на другого. Он сразу понизил голос:
— Дядя Нэдзу, а то убийство — говорят, это хозяйка «Одуванчика»?
— Подожди, скажи-ка лучше: ты что же, знаешь в лицо мужа госпожи Дзюнко?
— Знаю. Мне его как-то Киёми показывала. Сказала, вон муж той красивой дамы из восемнадцатого корпуса.
