Вдруг прямо по курсу возникло странное явление: вокруг солнечного диска появились радужные круги, отделенные от светила темным промежутком.
– Гало! – закричал вахтенный матрос.
– Гало! – подхватила команда.
– Гало! – испуганно зашептали рабы.
Староста Муамар – уже немолодой алжирец – приблизился к начальнику:
– Надвигается ураган. Надеюсь, мы еще успеем укрыться в бухте и бросить якорь.
Абдула кивнул и, не переставая перебирать четки, презрительно изрек:
– Пусть неверные налягут на весла.
«Магнолия» направилась к черной полоске земли. Плетки засвистели, и длинные, как щупальца гигантского омара, весла, вспенивая морские буруны, заходили чаще.
Капитон Русанов уже второй год ворочал тяжелое весло. На его глазах «Магнолия» совершила несколько дерзких абордажных атак и, не получив ни одной пробоины ниже ватерлинии, привела в гавань Алжира с десяток трофеев с приспущенными флагами. Эта стрелообразная гордая красавица считалась у арабов счастливым судном. И в самом деле, корабельному плотнику еще ни разу не доводилось по-настоящему латать дыры в ее корпусе. Недавно построенная галера неожиданно появлялась среди волн и стремительно настигала жертву, завершая захват «купца» абордажной атакой. Боевая команда отличалась неслыханной жестокостью и в случае малейшего сопротивления безжалостно уничтожала пленников. С ранеными чужими матросами не церемонились, а просто выбрасывали за борт. В случае же бегства от многопушечных английских и французских фрегатов судно благодаря малой осадке успешно пряталось на мелководье фиордов.
«Магнолия» подошла к бухте и, не заходя в гавань, собрала паруса и бросила якорь. Штурман придерживался старого морского правила: в шторм стоит держаться подальше от суши; не ровен час волна выбросит корабль на камни или разобьет о прибрежные скалы. Абдула в сопровождении десантной команды пересел в шлюпку и, не желая испытывать судьбу, поплыл к берегу. На борту остался Муамар, пятеро матросов и два надсмотрщика. Небо моментально затянули серые грозовые тучи. Из-за горизонта надвигалась пугающая угольная чернота, в которой кровавыми полосами реяли молнии. Вода закипала и дыбилась, покрываясь белыми бурунами. Команда, а потом и охрана спустились в трюм. Волны окатывали прикованных рабов с ног до головы. Галеру бросало как щепку, и каждый набегавший вал грозил ее перевернуть, а небо, казалось, вот-вот раздавит море.
План побега созрел у Капитона давно, и сейчас надо было решаться. Он однажды видел, как отчаявшийся раб, перепилив ночью цепь, неслышно уплыл с корабля. Говорили, что ему даже посчастливилось достичь берега. Да только спрятаться среди мусульман христианину не удалось. Несчастного схватили и прилюдно четвертовали на площади.
Русанов незаметно вытащил спрятанную в деревянной щели плоскую самодельную пилку, сделанную из кованого гвоздя, и принялся методично крошить ненавистные оковы. Его сосед, англичанин Джон Макфейн, с надеждой ждал, когда русский передаст ему спасительный кусочек зазубренного металла. За ними еще трое рабов успели освободиться от цепей, но гвоздь все-таки не выдержал и переломился пополам. На смену ему достали другой. Освободившись, Капитон задраил люки и поднял якорь. Остальные гребцы, повинуясь его команде, дружно налегли на весла.
Вскоре запертые в трюме мавры поняли, что судно уходит в море, и попытались открыть люк, но с первой попытки им это не удалось. Тогда, используя скамью в качестве тарана, они сбили крышку с петель и вырвались наружу. Первый выбравшийся на палубу надзиратель был убит размотанной железной цепью. Недавние оковы Русанов превратил в страшное и грозное оружие. Его примеру последовали и другие. Рабы дрались отчаянно. Стоило стражнику поскользнуться и упасть с куршеи, как он сразу же оказывался в руках гребцов, разрывавших его на части голыми руками. Обезумевшие от мести невольники бросали в бурлящие волны безжизненные тела врагов. Вся охрана была перебита, и победители, не обращая внимания на захлестывающие их волны, громко ликовали.
Капитон занял место рулевого, и судно все дальше уходило за горизонт.
К утру шторм угомонился. Снова поставили парус. Зная, что многие из невольников в прошлом служили матросами на британских торговых судах, Капитон обратился к ним на английском:
– Well, friends, first we should vote for the captain
[8]
.
– Only the person who sat us free must be the leader on board. To crown at all Capiton sounds like «captain», – улыбнулся англичанин, – so let it be
[9]
. – Джон Макфейн окинул взглядом команду. В глазах вчерашних рабов читалось одобрение.
– Yes! – послышалось с разных сторон.
– Hurray! – выкрикнул кто-то.
– Hurray mister Kapiton!
– Hurray captain! – раздавалось над притихшим морем.
«Магнолия» держала курс на север.
Глава 10
Клеймо
I
– Послушайте, у меня достаточно доказательств того, что именно вы убили Савелия Русанова. Однако я не собираюсь раскрывать все свои козыри. И уж поверьте, их достаточно для того, чтобы вы вдоволь наелись таежной березовой каши. Ваше будущее – к гадалке не ходи! – весьма предсказуемо: кандалы, каторга и безымянная могила где-нибудь на Нерчинских рудниках.
– Не с того конца лучину жжешь, Иуда!
– Попрошу без амикошонства! Я с вами водку в трактире не распивал-с!
– Ну, хорошо… И какая же будет такция за молчание?
– Я человек честный и, заметьте, нежадный. Меня устроит ровно половина от найденных сокровищ.
– Вы есть типический интересант!
– Но ведь не убийца же!
– А где гарантия, что после того, как драгоценности окажутся у нас, вы не помчитесь в полицию?
– Клянусь богом, как только мы получим сокровища, я уничтожу все свидетельства вашего преступления.
– А с чего это вдруг я должен вам верить?
– Да хотя бы потому, что я до сих пор никуда не обратился.
– А что, если вы блефуете и у вас на меня ничего нет?
– Как же тогда, позвольте узнать, я догадался о вашем злодействе?
– Может, все-таки предъявите доказательства?
– Бросьте, – брезгливо поморщился господин средних лет, – это пошло и совсем не умно…
– Вы не оставляете мне выбора…
– Я надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы пытаться стрелять в меня через дверь каюты или подкарауливать в темном углу с топором?
– С каким бы удовольствием я… – увесистый кулак приблизился к носу собеседника.
