Наконец он осознал, что продолжает обнимать Дафну, но уже не
на чердаке, а в каком-то сомнительном месте. Слева тянулись заваленные снегом
гаражи, а прямо перед ними находилось низкое одноэтажное здание с высоко
расположенными узкими окошками, проход к которому был кое-как расчищен. У
дальнего гаража какой-то мужичок безнадежно разгребал лопатой сугробы. Заметно
было, что для него это скорее ежедневный моцион, чем действие, имеющее
практический смысл.
– Где мы? – спросил Мефодий у Даф.
– Не знаю.
– Как не знаешь?
– Маголодия должна была телепортировать нас к Улите… Но где
она и куда нас перенесет, я понятия не имела, – пояснила Даф.
Меф оглядел строение с узкими окнами. Вход был немного
притоплен, ступени на три. Толстые стены, железная дверь, отваливающаяся
штукатурка. Вывеска отсутствовала, но у Мефодия было достаточно опыта, чтобы
разобраться что к чему.
– Судя по всему, мы у какой-то левой качалки, – сказал он.
– Разве Улита занимается спортом? – усомнилась Даф.
– Она? Нет. Но порой ее тянет к спортсменам, – философски
заметил Меф.
Он дернул дверь и, обнаружив, что она заперта, принялся
методично барабанить. Стучать пришлось долго. Под конец Меф уже пинал дверь
ногами. Удары глухо отзывались где-то внутри.
– Может, там никого нет? – предположил он.
– Если бы не было, мы бы здесь не оказались. Я чувствую, что
Улита в беде! – сказала Даф.
Она начала уже отодвигать Мефа, чтобы высадить дверь
маголодией, как вдруг дверь открылась, и на пороге вырос сердитый лысый мужик с
железными зубами. Он был маленького роста, но очень плечистый, отчего казалось,
что в ширину он больше, чем в высоту.
«Похож на боевого гнома! Только секиры не хватает», –
подумала Даф, на всякий случай покосившись на уши лысого. Нет, уши были не
гномьи. Маленькие заплывшие глазки оценивающе скользнули от Мефодия к Дафне и
обратно.
– Что вам надо? – гнусаво спросил лысый.
– Шоколада, – вежливо сказал Меф.
– Чего-о?
– Не «чего-о», а Корней Чуковский. Произведение «Телефон».
Страница пять, третья строчка снизу, – ответил Меф, пытаясь заглянуть к нему за
спину.
Однако лысый был так широк, что закупоривал проход. Вдобавок
у него явно были сложные отношения с Корнеем Чуковским. Он грузно шагнул к
Мефу, и тот предпочел отпрыгнуть.
– Простите его! Он пошутил… Нам нужна Улита, – сказала
Дафна, одаривая лысого самой приветливой улыбкой из своей коллекции.
Лысый остановился.
– Улита? Кто такая?
– Секретарша нашего шефа.
Охранник задумался. Судя по напряжению, которое выразило его
лицо, процесс мышления давался ему непросто.
– Толстая, что ли, такая? – уточнил он.
– Э-э… ну немного полная. В какой-то мере, – осторожно
признала Даф.
Назвать Улиту толстой она бы не рискнула. Охранник снова
ухмыльнулся:
– А-а! Есть такая. У вашего шефа поехала крыша, если он взял
себе такую секретаршу. Она пристроилась к целой компании парней, притом очень
назойливо.
– Тогда это точно она! Нам нужно ее увидеть! – сказал
Мефодий, пытаясь пройти мимо охранника.
Лысый сгреб его за ворот и приподнял. Из его рта пахло
обедом, причем, возможно, даже не сегодняшним.
– На твоем месте я бы туда не совался. Девчонка сама выйдет,
когда получит то, на что нарывалась! Вали отсюда, мелкий!
Меф обиделся. Слышать слово «мелкий» от человека, который
был одного с ним роста, вдвойне досадно. Ворот сдавливал горло, мешая дышать.
– А ну отпусти меня! Ты что, дядя, совсем офэншуел? – хрипло
крикнул Меф.
Лицо лысого перекосилось. Он занес кулак. Меф собрался
выставить мысленную преграду, но Даф, не расстававшаяся с флейтой, его
опередила. С нежностью врезавшегося в глаз утюга маголодия атаковала охранника.
Мефа мотнуло. Рука, держащая его за ворот, разжалась. И вот охранник уже лежит
на полу с блаженной улыбкой идиота, опоздавшего в клинику.
Меф склонился над ним:
– По-моему, ты переусердствовала. О мою преграду он сломал
бы кулак, не более того.
Даф виновато кивнула:
– Я ошиблась маголодией. Стоило применить другую,
пробуждающую совесть. Но тогда он принялся бы ныть, а это долго. Не бойся, он
очнется.
Меф огляделся. Узкий коридорчик завершался дверью, из-за
которой доносились возбужденные голоса. Меф примерно представлял, какие оргии
способна устраивать Улита, поэтому, толкая дверь, ожидал увидеть что угодно, но
то, что он в конечном счете увидел, удивило даже его.
Крутые парни, а было их человек пять, абсолютно одетые и
бледно-зеленые, жались к шкафчикам. Перед ними, подбоченившись, стояла Улита.
Рядом с ней на полу, держась за разодранную руку, из которой хлестала кровь,
сидел еще один «крутой». Он стонал и тихо матерился.
Буслаев окликнул Улиту. Ведьма раздраженно обернулась. Ее
глазные зубы, выпачканные в крови, были выдвинуты. Волосы растрепались. Глаза,
с сузившимися и почти пропавшими зрачками, полыхали желтым огнем. Даже
привычного человека это могло напугать, что уж тут говорить о бедных
лопухоидах?
Меф невольно попятился. Он был совсем не уверен, что Улита
его узнала.
– Чего тебе, Буслаев? – хрипло спросила ведьма.
– Ничего… Мы волновались…
– Волнуйся лучше о них! Мне надо кое с кем разобраться.
– По-моему, ты уже разобралась, – осторожно сказал Меф.
Яростный взгляд ведьмы, обращенный к нему, медленно погасал.
– С дамой надо обращаться вежливо. Особенно если она просто
хочет поговорить. Вам все понятно? – рявкнула она, обращаясь к крутым.
Те прижались к стене. Улита брезгливо отвернулась.
– Ладно, пошли. Все равно тут нечего делать. Пока, кролики!
– сказала она и вышла вслед за Буслаевым и Даф.
– Неудачное утро? – спросил Меф, чувствуя, что идущая рядом
с ним ведьма дрожит от гнева.
