Оказавшись в зале, Эдя прислонился спиной к кирпичной
колонне (правило номер № 1 для сетевых ресторанчиков и кафе: дизайн должен быть
дешевым в той же мере, в какой и впечатляющим) и победительно обозрел «Блины».
Грудь героя назойливо требовала подвигов на свою голову. Но, увы, внятных
подвигов пока не предвиделось. «Блины» посещались преимущественно дамочками
разной степени засахаренности, клерками и людьми робких профессий. Испытывать
грозный палец было совершенно не на ком. Эдя, однако, не унывал. В углу зала он
отыскал хорошенькую девушку, которая поедала свой блинчик рядом с подозрительным
толстяком, и направился к ним, задевая стулья. Официанты новой смены провожали
Хаврона тревожными взглядами.
Когда Эдя приблизился, толстяк перестал жевать и озабоченно
уставился на него. Из правого угла рта у него, как у песика, свешивались
ошметки блинчика. Эдя перевел взгляд на его спутницу. Она была очень даже
ничего, вполне во вкусе пирата, только что взявшего судно на абордаж. Желтый
точечный свет расплывался на стенах, пузырьки веселого газа бушевали в крови, и
на пышных волосах девушки Эде почудилась корона.
У-у-у! Кошмар гипофиза, буйство щитовидки, праздник
гормонов! Приосанившись и ухватив себя левой рукой за кисть правой (нечто вроде
полицейской стойки), Эдя прицелился в толстяка пальцем и крикнул высоким
голосом:
– Как ты смеешь, ничтожный, сидеть в присутствии королевы? А
ну встать!
Толстячок тревожно привстал и стал делать кому-то знаки. Не
церемонясь, Эдя сгреб его за шиворот и пинком отправил в сторону ближайшего
официанта.
– Вывести вон и отрубить голову! – приказал он.
Девушка перестала есть и уронила вилку. Заметив это, Эдя
опустился на колено и с чувством произнес:
– Ваше Величество! Что я вижу? Вы, в этом жалком кабаке,
одна!.. Надеюсь, вы простите вашему слуге его верноподданнический инстинкт?
– Что вы сделали? – испуганно спросила девушка.
– Сударыня, я лишь сделал то, что сделал бы на моем месте
любой дворянин. Вы мне не обязаны ничем, кроме пылких объятий! – великодушно
заверил ее Эдя и присосался к руке девушки долгим поцелуем начинающего
вурдалака.
Поцелуй еще не завершился, когда на Хаврона внезапно
навалились сзади. Эдя сражался, как тигр. Он лягался, размахивал руками и даже
сумел вскочить, стряхнув того, кто повис на нем, прямо на столик… Дважды кулак
его удачно нашел цель. Кто-то улетел головой в блинчики. Эде ужасно хотелось
сказать «Пуф!», но он не делал этого из человеколюбия. Вдобавок за правую руку
его кто-то держал. Победа была близка, когда на Хаврона накинули скатерть. Эдя
запутался, налетел боком на столик и упал. На него навалились все разом.
– Я ухожу, но, и мертвый, я вернусь! Героя ждет Валгалла! –
крикнул Эдя, исчезая под грудой тел.
Очнулся он полчаса спустя в официантской. Он лежал на столе,
старательно связанный каким-то несерьезным шпагатом.
Рядом на стуле сидел знакомый Эде молодой охранник и смотрел
на Хаврона вполне доброжелательно. Его доброжелательности не мешал даже
созревающий на правой скуле фингал. Эдя посмотрел на него, и костяшкам на его
левой руке стало совестно.
– Очухался? – поинтересовался охранник.
Эдя кивнул.
– Ну ты даешь! И когда только успел напиться? Ты что, до
дома не мог подождать?
В голосе охранника определенно ощущалось понимание.
– Кто напился? Я? – усомнился Эдя.
Голова у него болела, что в целом подтверждало эту версию.
Вот только Эдя совершенно не помнил, чтобы он выпил хотя бы глоток.
Охранник, сияя фингалом, наклонился к нему.
– А то! Набрал в холодильнике льда и стал им бросаться! Все
тут разнес! Ну мама дорогая!.. Затем ввалился в зал и принялся колобродить… Не
помнишь разве, нет? – сообщил он радостно.
– Не-а, – сказал Эдя.
– А потом увидел хозяина и озверел! – продолжал охранник. –
Сдернул его со стула и пнул два раза – га! – в область заднего кармана джинсов…
Лучше бы в рожу, раз такая музыка пошла! Ребята бы тебя поняли.
– Пнул два раза? Разве не один? Хотя какая разница? –
пробормотал Эдя, что-то припоминая.
– Ты что, не узнал его?
– Кого не узнал? Толстяка?
– Прушкина и его жену!.. Ты ее королевой называл, ха-ха! Там
такая королева, я вас умоляю! Силиконовая овца с кукольными глазами! Так не
узнал их, что ли, нет?
Собеседник Хаврона был приятно взбудоражен. Эдя закрыл
глаза.
– И что теперь будет? – спросил он тоскливо.
Охранник оглянулся, облизал губы в явном сомнении, говорить
или нет, и, наклонившись к уху Эди, быстро произнес:
– Да ничего тебе не будет! Хозяин не хочет скандала, да и
потом, что с тебя возьмешь?.. Вышвырнут по-тихому и все дела!
Охранник оказался прав. Спустя час тугие двери «Блинов»
распахнулись и недружелюбно вытолкнули Эдю на снег. В зубах Хаврон держал
трудовую книжку. Эдя встал, отряхнулся, кулаком погрозил вывеске и направился к
метро. Сумка, висевшая у него на плече, казалась на удивление тяжелой.
«Уж не подсунули ли они мне какой дряни? От этих гадов всего
можно ждать!» – подумал Эдя подозрительно.
Он остановился, быстро посмотрел по сторонам и открыл сумку.
В сумке сидел кот.
Глава 12
Скромная разборка вселенского масштаба
Если тот, кто любит вас, любит одновременно и другого, кто
не любит вас, но любит того, кто любит его, то, при условии, что вы любите
того, кто любит вас, но не любите того, кто не любит вас, у вас могут
возникнуть натянутые отношения с тем, кто любит и вас и его, но не любит того,
что вы не любите друг друга.
Йозеф Эметс
Вечером второго февраля по Большой Дмитровке по направлению
к центру двигалась странная группа. Прохожие незаметно скашивали на нее глаза,
а некоторые и оглядывались. Рядом с громадным мотоциклистом шла хорошенькая
девушка. («Кто она ему, интересно?» – костяшками счет щелкали предсказуемые
старушечьи мысли.) Между девушкой и мотоциклистом проваливался в сугробы
кривоногий запыхавшийся карлик с пылающим носом и рыжими бакенами.
Мрачный Матвей Багров держался позади, и сложно было
сказать, идет ли он сам по себе или вместе с ними. «Байроническая личность!» –
сказал Ирке Эссиорх, увидев Матвея в первый раз.
