Кольцо темных стражей вокруг Даф начало медленно смыкаться.
Стражи мрака приближались так неуловимо, что Дафне мерещилось, что они
передвигаются одними пальцами ног, как герои старых мультяшек. Даф вцепилась в
флейту, спешно заставляя себя успокоиться. «Дыхание… Собьется дыхание – я
совсем безоружна!» – напомнила она себе.
Если бы телепортировать! Стоило ей подумать об этом, как на
стене противоположного дома вспыхнула руна, похожая на неуклюжий росчерк
учителя физкультуры, штангиста по жизни, шашиста в душе. Даф увидела ее и
помрачнела. И это предусмотрели, гадики! Теперь если она телепортирует, руна
перенаправит ее прямиком в Тартар в добродушные прозекторские объятия дядюшки
Лигула.
– Ну что встали? Взять ее! – приказал Хаким.
Два стража, закованных в латы, охраняющие от маголодий,
решительно двинулись к Даф. Арей предостерегающе качнул мечом.
– Не помню, чтобы я разрешал топтать снег! – сказал он
хмуро.
Стражи нерешительно остановились.
– А вот это правильно! Хочу напомнить, что вы на моей
территории! Здесь я решаю, кого и кому отдать.
Моложавое и гладкое лицо Хакима торопливо сменило несколько
выражений и остановилось наконец на заискивающем.
– Тогда решай, Арей! И решай быстрее! Мы не оспариваем твои
права, но вспомни, кому ты служишь! – сказал он.
Прежде чем Даф успела выдохнуть маголодию, Арей бесцеремонно
сгреб ее медвежьей лапой и, притянув к себе, заглянул в глаза. Даф ощутила
почти физическую муку. Темные, страшные, знающие боль и страдание зрачки
присосались к ней как пиявки. Жалости в глазах Арея было очень мало, а
сентиментальности и того меньше. Даф ощутила, что ее жизнь подвешена на чем-то
гораздо более тонком, чем волос. Возможно, на лунном луче.
Хаким нетерпеливо ждал, убежденный, что сейчас Арей отдаст
Дафну ему. Той тоже казалось, что так сейчас и случится.
– Подумать только: такая симпатяжка может оказаться в руках
у старикашки Лигула, а тот только и может придумать, что вырезать ей сердце.
Вот что я называю недостатком воображения, – сказал мечник насмешливо.
– Замолчите! Не шутите так! Я вас ударю! – тихо сказал Меф.
Арей посмотрел на него взглядом, далеким от симпатии. С
крыши резиденции, едва не придавив Багрова, упал тяжелый пласт снега.
– Ударишь? Ого! Улита бы сказала: «Зайчик-вурдалак
показывает клыки!» Ты еще не раздумал меня зарубить?
– Если вы сделаете что-то Дафне или еще раз неудачно
пошутите – пожалеете. ОНА МОЯ! – ответил Меф.
Он ощущал странную решимость и не менее странную
уверенность, что иначе и быть не может. Внутренне он стал расти, и спустя
мгновение ему уже чудилось, что он, находясь здесь, рядом с Ареем, занимает
весь район. Где-то на Тверской посыпались стекла. В Камергерском с театра упала
вывеска с репертуаром. В китайском ресторанчике сам собой вспыхнул и в считаные
секунды прогорел деревянный дракон. Случайный свидетель клялся, что, перед тем
как сгореть, из носа дракона вырвались струи огня. На непродолжительное мгновение
Меф ощутил такую громадную и неконтролируемую силу, что ему почудилось, что он
может обрушить все ближайшие дома и разорвать всех темных стражей, как карты из
колоды. ПУСТЬ ТОЛЬКО СУНУТСЯ! ДАФ НУЖНА ЕМУ, А НЕ ЛИГУЛУ!
Арей, куда лучше Мефа сообразивший, что с тем происходит,
усмехнулся. Он разжал ладонь и хозяйским движением задвинул Даф за спину.
– Хаким, я передумал. Светлая остается у нас… Лигулу
придется поискать себе другую девочку! Если девочек, желающих общаться с
горбуном, не окажется, советую обратиться в службу суккубов. Они помогут, –
сказал он.
Посланец Тартара занервничал. Видно, хорошо представил себе
лицо Лигула, когда он явится с пустыми руками.
– Так не отдашь? Опомнись, Арей!
– У тебя что, серные пробки в ушах, Хаким? Советую держаться
подальше от котлов. Может случиться самовозгорание!
Хаким оглянулся на своих стражей. Надо было на что-то
решаться.
– Ты себя обрекаешь. Тебе не справиться со всеми, Арей! –
предупредил он.
– Со всеми нет, – сказал Арей. – Но первые трое, кто
приблизится, умрут точно, и еще двое умрут, если мне чуть-чуть повезет. Вопрос
в том, кто из вас захочет войти в гарантированную тройку призеров.
Карлица Римма завыла в снежной пещерке, звеня цепью. Теперь
она не высунулась бы оттуда, даже увидев копеечку.
– Как я и предполагал, желающих стать героями посмертно не
так уж и много! – с презрительной улыбкой сказал мечник.
Хаким облизал губы. Он был не трус, но все же осторожность
перевешивала в нем отвагу. Карьеристы никогда не готовы идти до конца. Им есть
что терять. Заметно было, что он поспешно просчитывает варианты. На Арея –
минимум четверо. Светлая худо-бедно размажет маголодией одного. Наследник мрака
величина неизвестная, но… хорошо, пускай двое, с запасом… Валькирия и эта
загадочная небритая личность в кожаной куртке с газовым ключом тоже добыча
далеко не легкая. Значит, трое и двое. Кроме того, на их стороне мелкий
прыгучий псих с булавой. Нехороший получается расклад… Эх, если бы вызвать подкрепление,
но поздно, безнадежно поздно!
Внезапно заметив Мамзелькину, которая скромно стояла в
сторонке со своей фляжкой и трубочкой, Хаким просиял и поманил ее к себе. Аида
Плаховна подошла.
– Что тебе, родной? Чего пальчиком шевелишь? Порезался? – спросила
она вкрадчиво.
– Аида Плаховна! Сколько вам напоминать? Живо забирайте
девчонку!
Глазки у Аиды Плаховны сверкнули. Она была женщина
самостоятельная и предпочитала, когда с ней разговаривают уважительно. Дешевый
визг лучше оставить для погорелого театра.
– Я живо не умею, милок! Я все больше по другой части, –
произнесла она смиренно.
– Шутки в сторону! Это приказ! – рявкнул Хаким.
– Я такого приказа не помню. Мне велено унести зарубленных и
заколотых. Велено – так я и унесу. Кто у нас туточки заколотый? И-и?
Аида Плаховна пристально всмотрелась в нагрудник Хакима. Меф
заметил, что он промят копьем валькирии.
– Ай-ай! Как неосторожно! И капелька крови выступила!
Ранка-то не смертельная?.. Не тошнит, головка не кружится? Потрогать можно? –
сочувственно протягивая руку, спросила Мамзелькина.
Хаким попятился.
