У своей двери он увидел пакет, обернутый в фольгу. Поднял его, отпер дверь и вошел в квартиру. Комната казалась вымершей, как будто в ней никто не жил. Он поставил еду на барную стойку и поднялся наверх. После утренней пробежки по лестнице ноги гудели. Гриссел долго и тщательно чистил зубы. Умылся. Нашел чистую одежду, торопливо переоделся и спустился вниз. Уже собрался выходить, когда вспомнил о посылке с едой. Он вернулся. Чармейн снова оставила ему записку:
Мне хочется заботиться о вас,
О вашей пище, о жилье… Поверьте,
Высокочтимейший мой господин,
Всю выгоду, которая меня
Ждала бы в будущем иль настоящем,
Я променял бы с радостью на то,
Чтоб к вам вернулись слава и богатство,
Вот лучшая награда мне была бы.
Тимон Афинский
Гриссел понятия не имел, кто такой этот Тимон Афинский. Судя по всему, какой-то грек.
[6]
Когда Гриссел вошел в дом, расположенный напротив дворца Сангренегры, Буши Безёйденхаут многозначительно посмотрел на часы.
— Извини, Буши. Утро выдалось трудное.
— Понятно. Вижу, очень трудное. Что с твоей головой?
— Долго рассказывать.
Видимо, Буши посмотрел в его налитые кровью глаза, и в его голове замаячил вопрос о пьянстве.
— Как тут у вас дела?
— Вторая ночная смена уже ушла. Я ждал тебя.
Гриссел почувствовал себя очень виноватым; целую секунду ему хотелось рассказать Буши, где он провел ночь. Но он уже объяснился по телефону с Маттом Яубертом — что-то мямлил, врал. Не хотелось проходить через то же самое снова.
— Спасибо, Буши.
— Здесь ничего не происходило. Никаких подозрительных машин, никаких пешеходов — только одна старушка утром выгуливала собак. В четверть первого Карлос погасил свет.
— Утром он появлялся?
— Нет. Но ему до полудня надо отметиться в полицейском участке, так что скоро он, наверное, зашевелится. — Потом, как будто вспомнив что-то, Буши добавил: — Надо было поставить его телефон на прослушку!
Гриссел задумался. Маловероятно, чтобы убийца с ассегаем звонил будущей жертве!
— Да, наверное…
— Ну, тогда я пошел?
— Я сегодня подежурю до восьми, Буши. А ты отдыхай.
— Да нет, все в порядке. Все равно я не смогу так долго спать.
На третьем этаже сидел Вон Купидон с биноклем.
— Мать моя женщина! Бенни, что у тебя с головой?
— Долго рассказывать.
— А я никуда не спешу.
Гриссел поставил тарелку с едой на комод и встал рядом с Купидоном. Протянул руку. Купидон передал ему бинокль, и Гриссел навел его на дом Сангренегры.
— Там особенно не на что смотреть, — предупредил Купидон.
Он был прав. Почти на всех окнах стояли зеркальные стекла.
— Ему пора идти в полицейский участок.
— Файлайс поедет за ним на машине. — Купидон постучал по рации на бедре. — Он будет держать нас в курсе.
Гриссел вернул ему бинокль.
— Вряд ли он куда-то выберется днем.
— Мститель с ассегаем?
Гриссел кивнул.
Купидон сел в кресло, откуда видна была улица.
— Кто знает? Я пытаюсь поставить себя на его место, но не получается. Что у тебя в пакете?
Гриссел прислонился к стене. Он предпочел бы полежать на двуспальной кровати, стоящей сзади.
— Обед.
— Ты что, вернулся к супруге?
— Нет.
— Сам приготовил?
— Вон, я же не спрашиваю у тебя, что ты любишь есть на обед!
— Ладно, ладно. Я просто так, для разговора. В засаде сидеть не особо интересно. Тогда расскажи, откуда у тебя шишка. Или это тоже запретная тема?
— Я ударился головой об раковину.
— А, понятно.
— Господи, Вон, что ты вообразил? Что я облажался? Может, хочешь, чтобы я дыхнул на тебя? Тогда ты сможешь дать интервью и рассказать засранцам журналистам, какая я пьянь? Вот, бери мой сотовый. Позвони им. Давай-давай, бери. Думаешь, мне не плевать? Думаешь, меня это еще волнует?
— Бенни, да расслабься ты! Я на твоей стороне! Слышишь — на твоей!
Гриссел скрестил руки на груди. Рация на бедре у Купидона пикнула.
— Вон, говорит Файлайс, прием.
— Слушаю.
— В сто сорок восьмом доме тоже наши?
— Вроде нет.
— Там на втором этаже стоит мужик с полевым биноклем. Меня он вроде не замечает.
— Он следит за Карлосом?
— Да.
— Передай, я проверю, — сказал Гриссел.
— Подожди, — сказал Купидон. — Вон сам король Карлос.
Гриссел посмотрел на дом Сангренегры. Двери гаража на две машины медленно раздвигались.
— Вот так раз! — сказал он. — Ну-ка, дай мне рацию! — Он вырвал рацию из рук Купидона. — Файлайс, это Бенни. У того парня только бинокль? Больше ничего?
— По крайней мере, я больше ничего не вижу.
— Карлос выходит. Смотри внимательно на то окно…
— Только бинокль. Ага, опустил…
Господи, взмолился Гриссел, только не снайпер!
— Все ли нас слышат? — спросил Гриссел у Купидона.
Тот кивнул.
— Все. Успокойся.
— Опять поднял бинокль, — сообщил Файлайс.
— Файлайс, следи за Карлосом, — велел Гриссел и повернулся к Купидону: — Кто его сменщик?
— У него нет сменщика. Ты ведь знаешь, нам не хватает людей.
— Файлайс…
— Я тут.
— Не упусти его!
Когда БМВ Карлоса скрылся за углом, Гриссел вышел из дому и перешел дорогу. На улице было душно и безветренно — они ведь находились под прикрытием горы. Жар поднимался от земли; он моментально покрылся потом. Он боялся, что в нос ему снова ударят запахи прошедшей ночи. Дом номер 148 был обиталищем еще одного богача — бетонное строение, выкрашенное в белый цвет, занимало весь участок, на котором стояло. Даже детям негде поиграть. Площадка только для взрослых. Он поднял голову и посмотрел на окна второго этажа. Там было достаточно места для обзора всей улицы, а не только дома Сангренегры. Занавески были раздернуты. Сейчас там никого не было.
Гриссел подошел ко входу и позвонил. Звонка он не услышал. Он никогда не понимал, почему люди делают дверные звонки неслышными. Как тогда узнать, работает звонок или нет? Стоишь и жмешь на кнопку до посинения, но чаще всего оказывается, что звонок не работает, и ты ждешь у двери, как дурак, и никто не знает, что ты пришел.
